Шефом Петербургского полка в Дорогобуже был назначен «Бутов слуга» — генерал-майор Мещёрский. Переменившаяся обстановка требовала от «канальского цеха» ещё большей осмотрительности и осторожности. Меж тем деятельность Киндякова в Дорогобуже становилась всё более откровенной и даже дерзкой. Устраивались собрания, на которых читались запрещённые книги, показывались карикатуры на Павла, разыгрывались комические сценки с участием Ерофеича, восхвалялась Французская республика. На сборища нередко приглашались офицеры, не являвшиеся членами кружка и даже не внушавшие доверия, что в конечном счёте привело к провалу организации. В июле 1798 года Мещёрский донёс императору, что «у полкового командира полковника Киндякова завелось собрание, состоящее по большей части из молодых и легкомысленных офицеров…».
В глухом Несвиже Ермолов, естественно, не знал многого и даже не мог догадываться о происходящем…
Чтобы спасти положение, покровительствовавшие кружку влиятельные лица в Петербурге добились назначения шефом полка своего человека — генерал-майора Белухи.
Белуха приехал в Дорогобуж несколькими днями ранее Линденера и попытался предупредить окончательное разоблачение киндяковского кружка. Однако усердствовавшие «клопы» и «мухи», слишком много знавшие о кружке, дали Линденеру богатый материал об офицерах полка и «галере» Каховского. Началась волна арестов — были взяты Киндяков, Стерлингов, Хованский, Сухотин, Репнинский, Балк, Валяев, Огонь-Догановский и отдано распоряжение о розыске и аресте Каховского, Дехтерева, Бухарова и Потёмкина.
Как против офицеров драгунского полка, так и против «галерников» Линденер в качестве главного обвинения выдвинул подготовку покушения на императора Павла.
Что ещё любил повторять фейерверкер Горский? «На Илию зверь и гад бродят на воле…»
28 ноября 1798 года по приказу находившегося в Калуге Линденера Ермолов был арестован.
В царствование Павла Петровича аресты и ссылки представляли собой явление обычное. Однако по отношению к Ермолову были приняты особенные меры предосторожности. В «Ордере по секрету» подпоручику Ограновичу наказывалось быть готовым «к строжайшему присмотру Ермолова… потому что оный арест по именному повелению его императорского величества и по весьма важным обстоятельствам». В тот же день Огранович получил от генерала Эйлера ордер с приказом содержать арестованного «под крепким караулом как важного и секретного арестанта… и с соблюдением всей строгости».
