Одновременно я пытался разыскать тебя - следы прежнего тебя - в иных мирах и сферах. Почему и откуда ты пришел сюда, что послужило толчком и причиною, что принес с собой ветер... нет, о ветре я уже говорил.
Поиски дали результаты. Странные и непонятные, когда я получил ответ на часть измучивших меня вопросов, то общее число их не убавилось ничуть, просто новых оказалось куда больше, чем исчезло прежних.
Ты оказался беглецом. Да, ты бежал сюда, в этот мир, укрылся в нем, растворился среди обитателей, покрыв свое лицо туземной маской. Ты старался спрятаться так, что буквально сросся с ней, с этой маской, сроднился, растворил ее в себе, стал ее частью настолько, насколько она стала твоей.
И это более всего меня изумило. Твой дом, твоя работа, твои соседи и друзья - я смею говорить о себе так же, - все они были оставлены в прошлом, вычеркнуты, отрезаны от твоего грядущего, отброшены, точно за ненадобностью. Ты все оставил позади, все, что имел, чем гордился, что любил, что ненавидел, или восхищался, чему поклонялся, - весь мир оставил, чтобы уйти в другой.
Признаюсь, я никогда не видел подобного. Да и не слышал ни о чем, что походило хотя бы в отдаленных чертах на твое поспешное бегство. Говорить о том, что я не понимал его, - значит, не выразить и доли всех чувств, хлынувших в мое сердце тогда. Твое бегство буквально подкосило меня. Я не мог объяснить его себе, боялся объяснить и, боясь, искал пути и маневры, чтобы принять его как часть известного - в свое время так хорошо! - мне тебя. И, прости меня, друг мой! так и не смог отыскать.
В последовавшую за тем открытием скорую нашу встречу, я, конечно, показался тебе без повода резким. Непонимание всегда ставило преграды, как поставило оно их и на этот раз меж нами. Снова. Я не буду напоминать тебе о прошлых наших размолвках, тебе они покажутся бессмысленными, скажу лишь, что они были. Потому мы и разошлись давным-давно, еще на твоей родине, ища пути, отличные друг от друга.
Новому нашему расставанию поспешествовало еще и то, что литературный клуб, в коем мы еженедельно встречались, закрылся по причине банкротства, а устроители и члены его смешались и рассеялись по столице и окраинам. Ты не знал способа связаться со мной: я не давал тебе своих координат, не просил у тебя твоих; намеренно не интересовался ими, будто боясь остаться среди туземцев, приняв их образ жизни и мыслей.
Нет, то не гордыня, скорее, некая зависть. Из тех, что изводит своей бессмысленностью: что мне туземная жизнь, хотя я изучаю ее, разве что в плане документальном, как повод сравнить даже не с нашим миром, а с прошлыми годами и веками этого. И, как выяснилось, что мне та водительница клуба: едва место встреч наших осталось в прошлом, она смиренно перекочевала в мои воспоминания, не тревожимые ничем и никем, вместе со всеми членами клуба, вместе, как я полагал, и с тобой. Не первая она и не последняя среди тех, кто встречал меня на дороге этого мира, и кого оставлял я, пройдя участок пути, чтобы, свернув на другую тропу, встретить нового попутчика.
