Как только прапорщик слез, Дмитрий Дмитриевич поворотил свою бричку и уехал. Так и остался Николай в чистом поле, в первый раз занимаясь таким нелёгким делом, как дислокация целой кавалерийской дивизии. Молодой офицер постоял, тоскливо огляделся, выругался и пошёл через ржаное поле к виднеющейся неподалёку деревеньке. Делать было нечего: тут или пан, или пропал! Не церемонясь, он быстренько пересчитал и записал количество дворов, взял чуть ли не с боем у зажиточного сябра лошадь и отправился в соседнюю. Так, галопом, заморив крестьянскую низенькую лошадёнку, Николай обскакал округу, затем составил списки деревень и только расписал их по полкам, как услышал требовательный звук трубы. Конница приближалась. Он выбежал ей навстречу на совсем уже тёмную просёлочную дорогу. Слышался гул по земле множества копыт и хлопанье палашей по крупам лошадей.
Впереди на чистокровном английском гнедом скакуне ехал усталый и мрачный великий князь Константин Павлович. Муравьёв доложил о готовой дислокации. Слуга Денис подвёл прапорщику его лошадь. А вокруг уже столпились адъютанты. Каждому не терпелось узнать, где же они наконец-то смогут напиться чаю с ромом и завалиться спать, — одуревшие от усталости, о большем они и не помышляли. Николай показал им мызу, отведённую под штаб и для великого князя и поехал с записками к командирам полков. Как ни искал глазами по сторонам прапорщик, никак не мог найти своего непосредственного начальника: хитрый грек, чуя, что тут обязательно случится какая-нибудь накладка у его ещё неопытного подчинённого, спрятался где-то в колонне от потенциального гнева уставшего и недовольного этим тоскливым отступлением командира корпуса. Только Николай раздал записки и полки, свернув с дороги, двинулись к своим селениям, а сам молодой квартирмейстер, удовлетворённо переводя дух, направился отдохнуть, как он услышал уже хорошо знакомый голоса цесаревича.
— Муравьёв, где моя квартира? — хрипло орал он. — Куда ты уехал? Ты должен меня вести!
— Ваше высочество, по вашему приказанию я раздавал полкам записки об их квартирах.
— Раздал ли?
— Так точно, раздал.
— Вот что, Муравьёв, — недовольным тоном заговорил великий князь, — я не хочу стоять на мызе, до неё далеко ехать. Хочу остановиться вот в этой деревне. Как её зовут?
— Михалишки, ваше высочество, но она назначена для кавалергардов.
— Выгнать их! — рявкнул цесаревич и поскакал туда.
Прапорщик, выругавшись про себя, поскакал назад переменять дислокацию.
