Теперь воспоминания профессора постепенно уходили от него, а с ними вместе исчезали и длинные фразы, которым он прежде отдавал предпочтение. Когда музыканты заиграли «Хочу, чтоб ты меня любила», он ослабил толстый узел галстука и сказал:
— Помнишь эту песню?
— А что?
— Мы все время ее слушали. Пока не родились дети.
Когда миссис Кхань забеременела впервые, эта песня еще не была написана, но спорить с мужем не стоило.
— Да, верно.
— Потанцуем? — Профессор наклонился к жене, положив руку на спинку ее стула. На одном стекле его очков было пятнышко — смазанный отпечаток пальца. — Ты всегда звала меня танцевать, когда слышала эту песню, Иен.
— Что? — Пытаясь скрыть удивление, вызванное чужим именем, миссис Кхань взяла стакан с водой и медленно приложилась к нему. — Когда мы вообще танцевали?
Профессор не ответил: грянул припев, и это подняло его на ноги. Он уже шагнул к паркетной танцплощадке, но миссис Кхань успела схватить мужа за полы серого пиджака и решительно потянула его назад.
— Не надо! — твердо сказала она. — Сядь!
Обиженно посмотрев на нее, профессор подчинился. Миссис Кхань чувствовала на себе взгляды соседей по столу. Она замерла, тщетно пытаясь вспомнить женщину по имени Иен. Может, это всего лишь старая знакомая, о которой у профессора раньше не было повода заговорить, или его бабушка по материнской линии (миссис Кхань никогда ее не видела и даже забыла, как ее звали), или какая-нибудь учительница из начальной школы, его детская любовь? Узнав диагноз мужа, миссис Кхань поняла, что нужно готовить себя ко многому, но она не была готова к тому, что из его головы станут выныривать незнакомки.
— Песня почти кончилась, — сказал профессор.
— Дома потанцуем, ладно? Я тебе обещаю.
Несмотря на свою болезнь — а может быть, как раз из-за нее, — профессор настоял, что на обратном пути сам сядет за руль. Сначала миссис Кхань не отпускало напряжение, но он вел машину, как всегда, неторопливо и осторожно. Все было хорошо, пока профессор не повернул на Голден-Уэст не направо, а налево, к колледжу, откуда он уволился прошлой весной. После переезда в Америку он не смог найти себе работу по специальности и вместо занятий океанографией стал преподавать вьетнамский. Все последние двадцать лет он читал лекции студентам, скучающим под флуоресцентными лампами. Может быть, среди них была девушка по имени Иен? При этой мысли к горлу миссис Кхань подкатила боль, которую она сначала приняла за изжогу. Только чуть позже она сообразила, что это ревность.
