Что за адский напиток содержался в этих таинственных, причудливой формы сосудах? Об этом никто не знает, но всем известно, какое действие он возымел.
Все, кто хлебнул этой дьявольской жидкости, были внезапно охвачены бешеной яростью, ощутили жажду убийства и крови.
Оставалось только указать им дверь — и они сами устремились к тюрьме.
Бойня продолжалась всю ночь; всю ночь во мраке слышались крики, стоны, предсмертный хрип.
Убивали всех подряд — и мужчин и женщин; это было долгое дело: палачи, как мы уже говорили, были пьяны и вооружены чем попало. Но все же они справились со своей задачей.
Среди убийц выделялся зверской жестокостью и ненасытной кровожадностью мальчишка-подросток.
То был сын Лекюйе.
Он убивал, убивал, убивал; потом он хвастался, что своей еще детской рукой умертвил десять мужчин и четырех женщин.
— Вот здорово! — восклицал он. — Я могу убивать сколько вздумается: мне еще нет пятнадцати лет и со мной ничего не сделают.
Внутрь башни Ужаса с высоты шестидесяти футов одного за другим швыряли убитых и раненых, мертвых и живых, сначала мужчин, затем женщин: убийцам нужно было время, чтобы осквернить тела тех, что были молоды и красивы.
В девять часов утра, после двенадцатичасовой бойни, из глубины этого склепа еще доносился чей-то голос:
— Ради Бога! Прикончите меня, я не могу умереть!
Один из убийц, оружейник Буфье, наклонился и заглянул в отверстие башни; остальные не решались.
— Кто там кричит? — спросили его.
— Да это Лами, — отвечал Буфье.
— Ну, и что же ты видел на дне? — поинтересовались убийцы, когда он подошел к ним.
— Хорошенькое месиво! — отозвался он, — все вперемешку: мужчины и женщины, попы и смазливые девки — со смеху лопнешь!
«Надо решительно сказать, человек — это мерзкий червь!» — говаривал граф де Монте-Кристо г-ну де Вильфору.
Так вот, в этот город, еще разгоряченный кровопролитием, еще взволнованный недавними убийствами, мы сейчас введем двух главных героев нашего повествования.
