— Вы считаете, что я правильно поступил, мадам? — спросил Людовик XVI у Марии Антуанетты.
— Да, государь, — отвечала та. — А вот господин де Шарни, как мне кажется, чересчур охотно с вами согласился…
И королева впала в мрачное раздумье, совсем не относящееся к тому ужасному положению, в каком они оказались.
VI
КРЕСТНЫЙ ПУТЬ (Продолжение)
Королевская карета медленно катила по парижской дороге; короля охраняли все те же двое угрюмых людей, заставившие его вернуться. Между Эперне и Дорманом Шарни, благодаря своему немалому росту и высоким козлам, увидел экипаж, запряженный четверкой мчавшихся во весь опор почтовых лошадей.
Шарни сейчас же догадался, что он везет важное сообщение или значительное лицо.
И действительно, когда экипаж поравнялся с авангардом эскорта, сидевшие в нем люди обменялись двумя-тремя словами с солдатами и в рядах авангарда образовался проход, а солдаты взяли на караул.
Королевская берлина остановилась, послышались громкие крики.
Все хором скандировали: «Да здравствует Национальное собрание!»
Экипаж, кативший со стороны Парижа, подъехал к королевской берлине.
Оттуда вышли три господина, двое из которых были совершенно незнакомы августейшим пленникам.
Третьего королева узнала, когда голова его показалась в окне экипажа, и она шепнула Людовику XVI на ухо:
— Господин де Латур-Мобур, тень Лафайета!
Покачав головой, она прибавила:
— Нам это не предвещает ничего хорошего.
Из троих вновь прибывших вперед вышел самый старший и, резким движением распахнув дверцу королевской кареты, объявил:
— Я — Петион, а это — господа Барнав и Латур-Мобур, посланные вместе со мной Национальным собранием для эскорта, чтобы разгневанный народ не учинил над вами самосуда. Потеснитесь же и дайте нам место.
Королева метнула в депутата от Шартра и двух его товарищей такой высокомерный взгляд, на какой была способна только гордая дочь Марии Терезии.
Господин де Латур-Мобур, галантный придворный, вышколенный Лафайетом, не выдержал этого взгляда.
— Их величествам и так тесно в карете, — заметил он, — я сяду в экипаж свиты.
— Садитесь куда хотите, — отозвался Петион, — а мое место — в карете короля и королевы, сюда я и сяду.
С этими словами он шагнул в карету.
Заднее сидение занимали король, королева и мадам Елизавета.
Петион обвел их взглядом и обратился к мадам Елизавете:
— Прошу прощения, сударыня, но мне как представителю Собрания по праву принадлежит почетное место. Будьте любезны встать и пересесть вперед.
