Виктор не был в сознании на протяжении всего пути в поселение, но это было безразлично. Он был в сознании достаточно долго, чтобы почувствовать игру мускулов под своими бедрами, когда Гонал поднимался, чтобы услышать свист могучих крыльев, бьющих по воздуху, чтобы, как во сне, видеть проносящиеся под ними ландшафты. Когда обморок распростер над ним свои руки, чтобы принять его в объятия, Виктор уже готов был упасть. Последним расплывающимся взглядом он увидел, как Гонал обернул длинную шею, чтобы взглянуть на него. Горло птеро запульсировало, когда он издал трель, полную драконьей радости.
Врач Избранных ошибся. Виктор был болен три дня. За это время кое-что изменилось. Обе стороны были вынуждены признать взаимный шпионаж, нарушение договора и извиниться друг перед другом. Как на знаке доброй воли, птеро настояли на том, чтобы земной отряд исследователей получил разрешение посетить Утесы и вблизи наблюдать врожденные пси-способности местных жителей. Позже состоялась встреча между представителями Земли и Гнезда. Заблаговременно были заключены новые соглашения и подписаны новые договоры. Хотя установление новых отношений требовало времени, это все же было лучше, чем война.
Виктора вообще не заботили политические маневры обеих планет. Пока его тело отходило от яда, у духа было время поразмыслить о неудовлетворенности, которая пустила когда-то в нем корни и теперь начала приносить свои плоды. Он ясно видел всю отвратительность своей прошлой жизни, видел кровавого дракона, каким она была до сих пор, и, наконец, понял, каким образом может избавиться от этого ужасного дракона.
На четвертый день, когда врач поселения признал его здоровым, Виктор передал Фосберу доклад вместе с официальным прошением об отставке. В ту же ночь он заразился лихорадкой и слег.
Очнувшись, он почувствовал на лице теплый свет солнца. Мир, судя по ощущениям, стал каким-то другим, но трудно было сказать, в чем он изменился. Виктор вздохнул поглубже. Горький запах воздуха исчез. Воздух теперь пах свежей травой, летним днем и цветами.
— Я сделал это, — громко сказал он самому себе.
— Несомненно, — сказал Фосбер со своего места у его кровати. — Как вы себя чувствуете?
Фосбер отпил кофе из чашечки. Его коричневый аромат ударил в нос Виктору, едкий и ядовитый.
— Я акклиматизировался, — ответил Виктор. — Как восприняли в Центре мой переход?
— Я еще не сообщал им об этом. Я отошлю ваш доклад и прошение только тогда, когда вы отправитесь к Утесам. Что вы теперь думаете делать?
