Образованный господин эпохи Просвещения был всезнающим и — всеобъемлющим. Он знал химию и алхимию, астрономию и астрологию. Писал трактаты по математике и тут же — на полях тетрадей — посвящал куртуазные вирши фрейлинам королевы. Перед ним не стоял вопрос, физик он или лирик. Он хотел всего — и алгебры, и гармонии. Философ, драматург, вельможа, правовед — славнейшие роли исполнялись одним деятелем. Всё надо успеть, ибо мир открывался во всех его прекрасных и — ужасных гранях. Потом пришли века "узких профи", и хотя Козьма Прутков шутил, что специалист подобен флюсу, но разносторонность всё чаще становилась роскошью. Ухватился за концепцию — и тащи её до пенсии, не отвлекаясь на тонкости и нюансы. У наших современников множество необязательных хобби: они либо скрашивают жизнь — скучную и размеренную, либо что-то там развивают, при этом никогда не становясь второй профессией. Люди сочинительствуют в блогах, корявенько рисуют, фотографируют для Инстаграма. Поют и пляшут, понимая, что пляшут — посредственно, а поют — ещё хуже. Поэтому всегда интересно встретить человека, для которого поэзия, философия и политология — не увлечения, а равновеликие смыслы. Как для образцового кавалера времён Руссо. Таковым является Виталий Аверьянов, чей поэтический сборник "Со своих колоколен" — тому подтверждение. Мне знакомы работы Аверьянова-политолога и Аверьянова-философа. Но если бы только это! Его изысканные опусы, посвящённые Велимиру Хлебникову и Амедео Модильяни, выдают знатока (а не "любителя"!) искусств. Признаться, нынче сложное время для стихов. И хотя "поэт в России — больше, чем поэт", но… мы живём в состоянии прозы. Не то чтобы уж совсем ползаем, но и не летаем. Недаром в русском языке "проза" — часто синоним обыденщины, а поэзия — всё феерическое, возвышенное, светлое. Александр Проханов подчёркивает: "Читаешь стихи Виталия Аверьянова — и кажется, что опускаешь ведро в глубокий колодец, водишь ведром в этих сумрачных студёных глубинах, а потом вычерпываешь со дна словеса, от которых отвык наш слух". Слух, привыкший к новостному интернет-ритму, отвык от словес. Великая смелость — заделаться пиитом в непоэтические лета.
Но Аверьянов — дерзает и не разочаровывает. Он одновременно саркастичен и пафосен. Рассказывает истории из жизни. Ностальгирует? Немножко. Ибо — современен: "Я с эпохою моей на ноге короткой, / С дерзновеньем, панибратски обращаюсь с ней. / Не уехал, не сломался, не упился водкой. / Якоря мои — таланты, ждали лучших дней" ("Про мои таланты", 2016). Погружение в перестроечные 80-е с их бунтарством и разрушением, рок-тусовками и острым неприятием прошлого. Аверьянов вспоминает и рок-бэнд ("Но все дилетанты, пить с такими интереснее. / Много было выпито, а группы нет как нет"), и поколение отцов, "раскатанное в хлам", и даже то, что "Мы за ними — словно взвесь…". Катастрофический, но закономерный итог: "Там где бабки план давали, внучки курят план". Каламбур с горчинкой. Автор смог вырулить на верную дорогу и — не разменял "дар на подарки", которые, быть может, принесли бы дивиденды.
