— Как понимаю, если из мира исчезнет магия, вы превратитесь в обычных людей? — осторожно осведомился Джилрой, и Прирожденный кивнул.
— В том-то все и дело, — молвил он, — а как хочется жить, пока не надоест, а если захотелось есть-пить, достаточно просто щелкнуть пальцами! Брат Руэри полагал, что очередной приход Повелителя мы сможем пережить, сидя на дальних островах, таких как этот. Когда же другие члены Братства его не поддержали — просто покинул нашу обитель, прихватив Ключ Огня с собой. Вероятно, впоследствии он связался с пиратами.
— Что ж, — заключил Ролан, — вывод ясен. Осталось собрать оставшиеся Ключи. И я от имени его величества мог бы в этом тоже посодействовать.
А затем, вспомнив, добавил:
— Только просьба у меня… хотелось бы… что-то вроде награды. Есть человек… вернее, был. Он погиб по моей вине. Защищая меня.
— Сожалею о твоей потере, смертный, но помочь ничем не могу, — в голосе Прирожденного, тем не менее, не чувствовалось ни грана сожаления, только прежнее деловитое спокойствие, — законов, которым следует Братство, немного. Но один из них незыблем: жизнь и смерть человека в руках только самого этого человека. Ну и богов еще, если в них верить.
Как утверждал владелец и одновременно капитан шхуны «Черепаха», имя это его единственное судно получило отнюдь не за тихоходность и неповоротливость. Уж на воде-то, говорил он при случае, эти твари с панцирями бывают весьма проворными. И при этом, в отличие от легкомысленных рыб, они способны таскать на себе тяжести. Детенышей, например. Не говоря уж о, собственно, панцире — тоже далеко не пушинке.
Вот и корабль свой капитан-владелец «Черепахи» использовал для перевозки грузов — то тканей и пряностей, то мяса и древесины, то бочек с рыбой или фруктами. Лишь бы платили и платили достойно, а сам груз значения не имел. По слухам, не иначе, распускаемым конкурентами-завистниками, не чурался хозяин «Черепахи» доставлять и кое-какие запретные товары. Дурманящие травы, например. А то и даже невольников.
Трудно было сказать, сколько правды содержалось в этих слухах. Но одно было известно доподлинно: вряд ли на побережье материка и на близлежащих островах остался хотя бы один порт, куда не заходила «Черепаха». Вполне возможно, шхуна и ее капитан-владелец почитались за своих даже в логовищах пиратов. А что, тем ведь тоже надо было трофеи куда-то сбывать. Не между собой же обмениваться. Каперская же грамота вкупе с правом заходить хотя бы в порты королевства, перепадала далеко не каждому.
