Шесть конвертов, которые Чарли вытащил из мусора в кабинете Трейнора, - просто чтобы взглянуть быстро, из невинного любопытства, сказала она себе, - не была ватирована, а просто упала в кожаную корзину для мусора. Подняв их, чтобы положить их в мешок для мусора, она перевернула их, ее лицо согрелось от смущения от нарушения.
Все были из Сан-Франциско, все, кроме одного, из антикваров, возможно, отвечая на некоторые исследовательские вопросы о мебели или артефактах того периода, когда был установлен его роман. Сначала она подумала, что нет писем, только конверты, все рукописные и отправлены в первый класс. Но затем она увидела одно письмо, заправленное под лоскут последнего конверта. Это было также из города. И письмо, и конверт были напечатаны на машинке, от Харлана Скотта из «Сан-Франциско Хроника», книжного обозревателя, которого обычно читал Чарли. А Скотт написал обзор? Прочитали ли авторы свою работу, прежде чем они ее закончили? Она быстро прочитала.
Дорогой Эллиот,
Приятно слышать от вас и знать, что вы так быстро и вернулись на работу. Новая книга звучит увлекательно. Вы заслуживаете похвалы за то, что сможете закончить писать роман и наблюдать за постановкой пьесы - два очень разных проекта - когда вы чувствуете себя под погодой.
Да, в районе залива есть несколько коллекционеров. Я соберу список, попробую передать его вам в конце недели. Все мои хорошие мысли с тобой. Я надеюсь, что кастинг и репетиции пройдут хорошо. Надеюсь, лечение не слишком неудобно. Мне кажется, что ты очень хорошо себя чувствуешь. Позвоните мне, если вы и Виви захотите поговорить с этими людьми или просто хотите уйти на выходные.
Очень хорошо, Харлан.
Когда она услышала возвращение Трейнеров, она поспешно бросила конверты и письмо в мешок для мусора. Но на следующий день она столкнулась с настоящим искушением, когда страницы рукописи Трейнора стали появляться на его столе, каждая новая глава каждое утро печаталась, лежа рядом с компьютером.
В одиночестве в панельном исследовании Трейнора с его окольными окнами и бледно-каменным камином она виновато потянулась за первыми страницами, заявив, что хочет просто заглянуть. Потому что она любила его работу. Поскольку она жаждала увидеть его работу в процессе, все еще формирующуюся, увидеть, как он выполнил свою гладкую и захватывающую прозу. Вина, которую она, как правило, чувствовала, заняла слабое второе место в художественном голоде, который поднялся в ней, острый интерес к близости этого прекрасного писателя.
