Мы были не готовы. Будь мы готовы, Империум лишился бы двух легионов, которые уничтожили бы друг друга в день самой ожесточенной битвы, какую когда-либо видели и мы, и Волки. Однако нас застали совершенно врасплох. Враги вцепились нам в горло еще до того, как мы вообще поняли, что нас атакуют. Наш генетический отец Магнус, Алый Король, знал, что за его прегрешения против имперского эдикта грядет расплата. Он хотел принять кару как мученик, а не сопротивляться ей как мужчина.
Наш флот дал бы армаде Эйнхериар бой на равных, но перед приходом Волков он отошел к дальним границам системы, оставив планету без прикрытия с неба. Враги, наши собственные кузены, прошли мимо безмолвствующей и бессильной системы орбитальной защиты легиона. Они спикировали вниз, не потревоженные отключенными лазерными батареями городской обороны.
Известие распространялось от вокса к воксу, от одного телепатически связанного разума к другому. Одни и те же слова, снова и снова: «Нас предали! Волки пришли!»
Я не стану спорить насчет философской подоплеки того, заслуживала ли Тысяча Сынов казни. Но я познал, что значит осиротеть на войне, лишиться семьи и братства.
Так что, возможно, я согласился помочь Фальку, чтобы пройти вместе с дорогим мне человеком тот же скорбный путь, который выпал на мою долю. А может, мне просто стало одиноко на борту моего корабля-призрака, в окружении поднятых из пепла мертвецов, чья стертая память не позволяла предаться общим воспоминаниям, — и я ухватился за последний шанс сразиться рядом с сородичами, заслуживавшими моего доверия. Или, может, воскрешение Хоруса было непомерной мерзостью, которой я не мог ни вытерпеть, ни допустить.
Или мне просто хотелось забрать флагман Девяти легионов себе.
— Приведите его.
Из бокового коридора появились еще несколько воинов Фалька. По их походке было заметно, что они привыкли перемещаться в условиях низкой гравитации — этого не могла скрыть даже громоздкая терминаторская броня. Юстаэринцы. Когда-то элита воинских кланов Сынов Хоруса.
Их было пятеро, а между ними под конвоем шел воин в магнитных наручниках, со сцепленными за спиной руками. Красный доспех покрывали золотые строки крошечных аккуратных рун — молитвы и благословения на забытом в Империуме языке, известном нам как колхидский.
Когда пленника подвели к нам, Леор фыркнул:
— Признаться, такого я не ожидал.
Я тоже. Воина в черном и сочно-багряном облачении воинов-жрецов Несущих Слово заставили опуститься перед нами на колени. Его древний шлем был откован из бронзы с примесями. Одна из глазных линз имела изумрудный оттенок, другая же сверкала глубокой синевой терранских сапфиров. Я задумался, что это означает.
