От этой красоты было невозможно оторваться! Это было все что угодно, только не «торговая точка». Экспозиция напоминала нечто среднее между волшебным теремом и шатром. В центре таинственно поблескивало зеркало в деревянной раме, где по красному полю мчались черные олени. Ниже, раскинув веером позолоченные крылья, парила деревянная птица. Полки прогибались под грудой резных шкатулок и невероятных каповых композиций. Слева и справа изящно свисали дубовые ковши с лебедиными шеями (с такими за живой и мертвой водой ходить!).
Где же все это было раньше? Я наворачивала по галерее второй круг и могу поклясться: не было здесь этого места, иначе я бы мимо не прошла. Обыкновенное чудо: я нашла свое пространство, которое было создано за много столетий до моего появления на свет. А среди этой красоты восседал молодой человек с бубном и медитировал, не обращая никакого внимания на растерянную даму, смотрел куда-то во вселенную узкими черными глазами, а бубен рокотал все сильнее. И звук стал казаться почти угрожающим, как неотвратимо приближающийся поезд. Странный продавец не зазывал, не предлагал и даже не глядел на потенциальную покупательницу.
Я не выдержала и подошла к столу:
— Вы шаман?
— Я?
Он удивленно посмотрел на меня, как будто проснулся. Обычный парень, одетый в дорогие фирменные джинсы и клетчатую рубашку. Только прическа у него была странная: блестящие густые волосы (не дреды и не косы) широким вороновым крылом падали до лопаток, как у индейцев.
— Возможно, я бы не отказался быть таковым, но, увы, вы не угадали, милая дама! Я всего лишь Саша Иванов из Барнаула, преподаватель музыки, художник-любитель и местный краевед. Могу спросить, почему вы интересуетесь моим послужным списком?
— Извините. — Я смутилась и протянула ему визитку. — Я понимаю, что это невежливо, однако ваша музыка меня очаровала.
Мои регалии не произвели на него впечатления.
— Простите, Анна Александровна, я вас поправлю: голос этого инструмента поглощает, а не очаровывает.
— Да-да, именно поглощает! Как вы хорошо сказали...
Я заметила, что у Иванова дернулась бровь: поддакивание не понравилось. Он насмешливо поклонился:
— Благодарствуйте! А если ближе к теме: может быть, что-нибудь у нас?.. Думаю, вам многое здесь понравится. Я прав?
— Разумеется, правы! А это всё вы сделали?
— Ну нет! Тут человек тридцать потрудились. Родители занимаются народными промыслами. Ездят по району, собирают. А я продаю. У нас, знаете, не везде хорошо с работой — мы людям помогаем и себя не обижаем. Мои работы здесь есть, не скрою, а вот показывать не стану. Все мастера равны — это ведь правильно?
