Глава 13
Яркая неоновая надпись гласила: «Вина!» Восклицательный знак был похож на грозящий палец: чья вина? Кто виноват и в чем? И при чем здесь я? Я смотрела не отрываясь и мысленно звала спасительный трамвай, надеясь сесть в него и быстрее уехать! И чтобы больше никаких проблем! А буквы разгорались все ярче и ярче, притягивали, и не было сил отвести глаза.
Однако трамвай где-то подло задерживался. Мне пришло в голову, что автомобильный поток, который то замирал, когда зажигался красный свет, то мчался вперед, похож на воды огромной реки (например, Лимпопо): вспыхивают крокодильими зрачками огоньки иномарок; тяжело отдуваясь, выгребают гиппопотамы-троллейбусы. Казалось, что автомобильная река вот-вот выйдет из берегов — я чувствовала, я ждала, что сейчас что-то произойдет. И совсем не удивилась, когда на переходе возникли Василий с Трехой. Они нелепо подпрыгивали, дружно размахивали руками и хвостом, пытаясь привлечь чье-то внимание — чье-то, но не мое. Меня они даже не заметили.
А через секунду это случилось. Раздался громкий хлопок, и душераздирающе завизжали тормоза. На том берегу, под неоновой надписью, стала быстро собираться толпа. Спустя короткое время плавно подкатила «скорая». Я быстро выхватила из футляра очки — сквозь мощные линзы было видно, как молодой полицейский оттаскивает Василия от санитарной машины. При этом цыган метил кулаком в его солнечное сплетение, а Треха явно примеривался, чтобы схватить стража порядка сзади за брюки.
— Василий, что ты делаешь?! Это же сопротивление властям! Cейчас увезут в отделение, а у тебя никаких документов нет! — Я похолодела от ужаса. — Постойте!
Я рванула через дорогу так, как не бегала в молодости — только полы моего длиннющего итальянского плаща взвились черными крыльями.
— Не трогайте его! Не забирайте! Он нечаянно...
— Аня! Анечка! Успокойся, это совсем не то, что ты думаешь...
Лейтенант и Василий разжали объятия.
— Пожалуйста, объясните! Что случилось? — обратилась я к офицеру.
— ДТП. Девушку сбили. Вы что, не видели?
— Аня! Анечка!
Василий стоял, дыша словно загнанная лошадь. Потом рванул на груди рубаху — пуговицы фруктовыми косточками защелкали об асфальт.
— Ой, лихо мое, лихо! Ох, дышать нечем... Аня, это ужасно! Я ее убил...
— Валентину?!
Он кивнул.
— Ее только что машина сбила. Из-за меня... Увидела и через дорогу кинулась, на красный!
— Насмерть?!
— Я не знаю. Все! Никогда грех не искуплю, доигрался я...
— Я же просила: не ходи...
