Зайченко сидел за столом, и не понять было, хмурится он или щурит глаза в усмешке.
Алексей бросил бесполезную кружку и, подняв над головой чайник, пил воду прямо из носика.
Тут-то и раздались эти заводские гудки! Низкие, частые, тревожные... Больше половины заводов в Питере не работало, от гудков давно отвыкли, и вот они опять гудели, возвещая тревогу, как прошлой зимой, когда к городу подходили немцы.
Потом в дверь застучали кулаками, кто-то нажал плечом, ножка у стула треснула, распахнулась одна половина дверей, за ней вторая, и в комнату вошел озабоченный человек в кепке, черном пальто с потертым бархатным воротником.
Сопровождающие его люди остались стоять у дверей. За плечами их виднелись дула винтовок.
Человек подошел к столу и наклонился к Зайченко:
- В Смольном ждут, Иван Емельянович.
Потом негромко, но так, что расслышали все, сказал:
- Юденич прорвал фронт.
V
Когда-то этот сад на окраине города был излюбленным местом свиданий. Зимой встречались у расчищенного под каток пруда, где играл в беседке военный духовой оркестр. Летом ждали друг друга на дальних, заросших шиповником аллеях. Оркестр играл в саду и летом, но уже не в беседке, а на открытой эстраде-раковине.
Эстраду эту называли еще "белой", потому что покрывавший ее в виде раковины навес каждую весну красили в белый цвет.
Иногда на ней выступали развязные куплетисты, лихо отбивали чечетку в своих лакированных штиблетах, им шумно аплодировали и звали по именам: "дядя Жора", "дядя Леня".
Сад любили, потому что он был рядом: свернуть с мощенного булыжником проспекта, пройти пыльной улицей мимо деревянных домишек - и вот пожалуйста!
В дни экзаменов на аллеях сидели гимназистки с раскрытыми книгами на коленях, в получку шумели мастеровые, зашедшие проветриться из соседнего трактира.
В саду росли липы и клены, кустарник на аллеях аккуратно стригли, забор чинили каждый год, но это не помогало - в двух-трех местах доски всегда были выломаны, чтобы сократить путь.
Осенью и весной опавшие листья сгребали в кучу и жгли. Листья сгорали медленно, и над каждой кучей долго курился дымок. Дымков было много, ветер то разносил их в стороны, то сбивал вместе, и тогда казалось, что сад надел серую шапку.
Теперь он весь был изрыт траншеями, у эстрады стояли соломенные чучела, и слышались команды: "Коли! Раз, два!" - проходили военное обучение рабочие отряды.
Но листья сгребали и жгли по-прежнему, так же курился дымок, но стал он похож на пороховой, какой бывает при разрыве снарядов...
