- Человек из больницы только! Ополоумел ты совсем?
Степан смотрел в улыбающиеся глаза Глаши, сам счастливо улыбался и твердил:
- В порядке революционной дисциплины!
Екатерина Петровна в сердцах даже плюнула и пошла вперед.
Глаша, по старой привычке смешливо втянув голову в плечи, сказала:
- Приду, Степа...
И пошла за Екатериной Петровной.
А Степан стоял и улыбался. Смотреть на него было смешно, и Санька сделал вид, что его ужас как интересует воробьиная возня. Степан обернулся, увидел деликатно смотрящего в сторону Саньку и надвинул ему картуз на уши. Поднял за козырек и спросил:
- Ты чего?
- Так... - застенчиво ответил Санька.
- Квак! - передразнил его Степан и засмеялся.
Солнце разорвало тучи, заблестели лужи, громче зачирикали воробьи, ветер трепал ветки деревьев, небо голубело и наливалось теплой синевой.
Вечером в клубе набилось народу, как на вокзале. Сидели на скамейках, пуфиках, в креслах, притащили откуда-то диван с высокой спинкой, опоздавшие устраивались на подоконниках и просто на полу.
Стол отодвинули к стене, накрыли его куском кумача, вместо графина поставили чайник с водой и жестяную кружку.
Давно здесь не собиралось столько подростков сразу! Одни подыскали себе хоть какую работенку и забегали в клуб изредка, других увозили к деревенским родичам на картошку и молоко, кто-то уезжал с заводом, когда к Питеру подходили немцы, а теперь, встретившись с дружками, они слушали новости, рассказывали сами, над кем-то смеялись, кого-то жалели. Девчата перешептывались, пересмеивались. Парни перекликались с ними, узнавая и не узнавая. Санька развлекался тем, что то закрывал уши ладонями, то открывал их. В ушах было то тихо, то грохотало и перекатывалось.
- Море Балтийское! - кричал Санька и показывал Степану на свои уши.
Степан отмахивался, искал глазами Глашу. Наконец разглядел ее, сидящую в уголке дивана рядом с Настей, бледную и тихую, забеспокоился и обернулся к Леше Колыванову. Тот стоял у стола рядом с Зайченко и листал какие-то бумажки.
- Колыванов! - крикнул Степан. - Кончай волынку тянуть! Время!..
Его услышали и в разных концах огромной комнаты закричали:
- Время! Время!
Колыванов постучал кружкой по чайнику:
- Тихо, товарищи!..
Подождал, пока смолкнет гул голосов, обдернул под ремнем гимнастерку, откашлялся в кулак и сказал:
- Районную конференцию комсомола объявляю открытой! Степан, погаси цигарку! Кто там ближе, закройте двери... Прошу соблюдать революционную дисциплину и не галдеть с места! Выдвигайте кандидатуры председателя и секретаря.
