Он ударил кулаком в зеркало.
Зеркальная поверхность треснула.
- Мы - это остальное.
- Но это еще не все. Поначалу, когда я начал писать "Подворотню", то был настолько доволен своей работой, что упаковывал в конверты последующие мгновения вашей жизни и отсылал их в тот мир. Возвратов никогда не случалось, машинописи доходили по адресу. И не спрашивай меня, каким образом - я их просто выбрасывал в окно.
Слайпер замолк. Его костистые пальцы схватили портьеру и стянули ее в сторону. Дневной свет залил комнату. А вместе с ней и наши лица.
Я видел, как он плачет, когда мы оба смотрели на море. Прямо на третий броненосец, тяжело качающийся на волнах и растущий прямо на глазах.
- И что в нем? - спросил я.
- Конец.
Уже светало, и все, что мне оставалось, это Написать парочку самых важных предложений. Было очень тихо, как всегда в это время, лишь иногда кто-то проходил мимо моего окна; и мне было известно, что когда начнется новый день, я допью этот отвратительный чай и пойду в бар заказать дешевенький суп. Потом отставлю тарелку, а солнце будет красное-красное, и по тротуарам будут бегать люди, и никто из них не остановится даже на секундочку.
- Они не увидят, как рождается новый день, - сказал я. - У них другие дела, другие проблемы.
Я подарил им массу вещей. Они получили собак, деревья, деньги, причем мне было ясно, что не всем одно и то же понравится. Но они могли выбирать. И почти все выбрали для себя солнечный закат, как будто смерть интересовала их гораздо сильнее жизни.
- А ведь солнце может и всходить. И не важно, что ты при этом делаешь - глотаешь пустой супчик или пересчитываешь пакован баксов. Для всех людей оно восходит одинаково.
Слайпер никак не мог с этим согласиться. Он поверил тем, с которыми считались, а во всех тех, кто нищенствовал на улицах, увидал мои ошибки.
- Все у него перемешалось. Ведь на самом деле все наоборот.
Я перевернул стакан. Чайная гуща смешалась с жидкостью и никак не желала опуститься на дно. И мне тоже не хотелось его наказывать, как не хотелось карать тех, у кого имелся свой шанс.
- Значит он вернется сюда еще раз.
Я услыхал, как на верхнем этаже заскрипела постель; по-видимому, девушка снова спала с кем-то толстым и тяжелым. Мне было ее жалко, но и менять это тоже не хотелось.
Ведь, если по правде, люди не любят перемен.
Я вставил в машинку последний лист.
- Этот новый тоже некогда сделался согласным. О чем бы он не писал, всегда старался меня уколоть. Так что пусть попробует, как это оно, когда можешь Написать все и вся, с одним только маленьким исключением.
