— Тунеядец. Такие норовят за чужой счет жить, да еще всех в страхе держать. Ничего, не станет человеком — мы ему покажем.
Марыля покачала головой и поехала дальше.
Домой Марыля и Федос вернулись поздно. Сперва бензин возили в колхоз, потом еще один рейс на нефтебазу сделали. Федос так накатался, что едва переступил порог хаты. Опустился на стул, оперся о стол, подпер голову руками.
— Совсем ребенка замучила, бесстыдница! — напала на Марылю тетя Настя.
— Жив будет! — засмеялась Марыля, — Правда, Федос?
— Буду, — еле слышно отозвался Федос и через силу улыбнулся.
Дутик и Пыжик, видимо, соскучились по Федосу: только услышали его голос — и тут как тут. Енот и кот так и вертелись у ног мальчика, кот весело мурлыкал. Но усталому и сонному Федосу было не до них.
Пыжик обиделся на невнимание к своей персоне, отошел в сторону и улегся в уголке. А Дутик не хотел уходить, он все еще надеялся, что сможет расшевелить своего друга.
— Сергей и Лена сегодня в колхозе работали, — сказал Андрей. — Помогали солому скирдовать.
— Солому? — сонно переспросил Федос, словно в соломе было все дело.
Он уже полудремал. Не слышал, как его раздели и отнесли на кровать.
А ночью Федосу приснились Комаровский с Павулиным. Они стояли на дороге. В руках у Адама была полосатая палочка, как у регулировщика. Только показывал он ею не вперед по шоссе, а в кювет. Павулин хохотал и радостно потирал ладони, ожидая, что машина подчинится полосатой указке и полетит вниз с обрыва. Федос не выдержал, закричал:
— Марыля!
Но Марыля крепко держала руль, машина повиновалась ей и мчалась туда, куда вела дорога — прямая, широкая, ровная.
— Ты чего кричишь? — послышался из соседней комнаты голос сестры.
— Марылечка, а те двое не собьют нас с дороги?
— Спи спокойно, Федос, — ответила сестра. — Нас с дороги никто не собьет.
Солнце стоит высоко. Дома тетя Настя и Федос.
— Тетя Настя, а тетя Настя, можно, я к Андрею сбегаю, а?
— На бригадный двор? Сбегай, деточка.
Теперь получить разрешение стало легче, чем раньше. Тетя уже не так сильно волнуется за Федоса. Он заметно изменился: окреп, понравился, загорел, стал крепче спать, аппетит у него появился отличный.
Бригадный двор от дома недалеко — «шишкой добросишь», как любит говорить дядя Петрусь.
Обычно, пока пройдешь по длинной-предлинной улице, разных людей встретишь: и взрослых, и детей. А сейчас — ни души. Даже возле магазина никого не видно. Все на уборке. Страдная пора!
