Костя бросился к машине.
Трое жандармов в офицерской форме и шофер были убиты. Костя быстро собрал документы, сумки, оружие. В горячке он не заметил, что на шоссе из-за поворота выехал конный обоз немцев. Выстрелы насторожили фашистов: ехали с винтовками наготове.
«Браткам» ничего не оставалось, как дать еще один залп — по обозникам, чтобы выручить старшего группы.
Пожилой повар Дюков ходил возле костра, и вид у него, прямо скажем, был мрачный: попробуй накормить бойцов, когда картошки и той в обрез, а муки вовсе нет. Возле пылающего костра появился верхом на коне Костя.
— Гарцуешь? — недовольно проворчал Дюков. — Лучше бы котлы промыл, как когда-то. Или картошки начистил. Гарцевать все мастера, а ты попробуй из ничего обед приготовить! И чтоб все сыты были.
— Ладно, дядька Дюков, — засмеялся Костя, — теперь будет из чего приготовить. Мы вам муки достали.
— Муки? — сразу повеселел повар. — Мне бы с полмешочка.
— Целый обоз у немцев отбили!
— Где же он? — заволновался повар.
— Посты уже миновали, — сказал Костя. — Сейчас…
Вскоре трофеи были в лагере. «Братков» начали качать. Дюков объявил, что приготовит затирку с приправой и первыми наполнит до краев котелки «братков».
На затирку с приправой собрался весь лагерь. Ждали, шутили. Только Дюков ничего не слышал: озабоченно прохаживался возле котлов, черпал то из одного, то из другого большим половником, дул на варево, пробовал и что-то недовольно бормотал. Наконец пожал плечами и махнул рукой. Непонятно…
Первым, конечно, Дюков налил затирки «браткам». Потянулись к котлу и другие партизаны со своими котелками.
Стали, обжигаясь, пробовать густое варево.
— Ребята! — воскликнул кто-то, — а затирка действительно с приправой. Ай да повар!
Дюков сплюнул, отвернулся и зашагал прочь от костра.
Выяснилось, что мука, захваченная «братками», была подмочена керосином. В результате затирка получилась с неприятным запахом.
— Ничего, — сказал пожилой усатый партизан. — Все одно — еда, хлебушко.
После ужина командиры рот построили своих бойцов. Никитин прошел перед строем.
— За особую активность, проявленную при захвате ценных документов, — сказал он громко, — разведчику Буднику от имени командования объявляю благодарность! Одновременно объявляю благодарность всей группе наблюдения за захваченные трофеи и особенно за муку! — Никитин помолчал немного, потом сказал, уже другим, жестким голосом: — А за самовольное нарушение приказа командира роты старший группы Будник переводится на трое суток в подсобные рабочие на кухню, остальные — на двое.
