— Как-нибудь без тебя управлюсь. Было время: юнкеров и колчаковцев сам из «льюиса» и «шоша» крестил. Не забыл.
— Значит, исправим? — обрадованно спросил Романов.
— Вылечим, — кузнец любовно погладил исковерканный корпус пулемета. — Только время требуется.
— Договорились! — Романов обогнул стол, опустился на скамейку, жестом пригласил сесть рядом с собой Николая Романовича. — И последнее. Нам нужна связь с минским подпольем. Знаем: у вас она есть. Поможете?
— Сделаем, — согласился кузнец. — Ступай, сынок, разбуди тетю Тоню, позови сюда.
Это случилось спустя два дня.
Алена Максимовна уже укладывала младших детей спать, как в дверь громко постучали.
— Кто там? — спросил Николай Романович.
— Отоприте! — послышался нетерпеливый мужской голос.
В хату вошли люди в красноармейских шинелях.
— Ты что, старик, долго не открывал? Своих не узнаешь? — спросил остроносый военный.
— Свои у меня были штаны, — невозмутимо ответил кузнец. — Да и те забрали люди с винтовками.
— Хитрец! — усмехнулся остроносый. — Как живется в лесу?
— Как гороху при дороге. Кто ни идет, то сорвет, то потопчет, — снова ответил присказкой кузнец.
Костя стоял у окна и не сводил с военного глаз. Он никак не мог вспомнить, где он встречал этого человека.
— Ты что, старый пень, нос воротишь? Не по душе тебе партизаны? — Военный вплотную подступил к кузнецу, притянул его к себе за рубаху. — Смотри мне. А то у нас быстро под пулемет да в яму! — Он легонько оттолкнул Николая Романовича. — Отвечай: часто у вас бывают немцы?
Костя наконец узнал говорившего.
— У нас ни партизанам, ни немцам делать нечего: семья, бедность.
Мальчик понял: отец раскусил этих «партизан». Только бы мать или сестры не сказали чего лишнего.
— Нам надо связаться с партизанским командиром по кличке Кулик. Помогите, — снова доверительно заговорил остроносый.
— Не слышали про такого. — Голос отца звучал спокойно, убедительно. — Я же говорил: не ходит к нам никто.
Остроносый открыл было рот, чтобы сказать кузнецу еще что-то, но тут Костя со всем простодушием, на какое был способен, спросил:
— Дяденька Пупок, а почему вы в прошлый раз ловили «куликов» на узденском мосту, а нынче сняли полицейскую шинель и по лесу рыщете?
Спектакль был сорван. Разыгрывать из себя партизан больше не имело смысла. Один из участников этого маскарада расстегнул красноармейскую шинель — под ней оказался немецкий мундир с белым орлом и свастикой.
Начался обыск. Он шел одновременно в доме кузнеца, на половине Соколовых и в хате тетки Мальвины…
