Позёвывая, аккуратно уложила вещи тёмного в сумки, потянулась.
Вернулась в спальню. Магический огонёк над постелью почти погас, в сумраке ярко выделялось белое лицо тёмного. Жутко. Взяла с покрывала зеркало и приложила к освобождённым от края одеяла губам.
Дыхание определённо было, поживее прежнего. Легла рядом, сложила руки на животе.
Как же всё это странно.
И письма. И тёмный рядом… конечно, мне доводилось из любопытства и по просьбе Эсина спать с тёмными, но этот просто нечто.
Повернулась на бок. При более внимательном рассмотрении отметила, что лицо тёмного, при всей бледности, больше не выглядело заострённым. Эх, посмотреть бы на рану… Села, осторожно потянула край одеяла с шеи, груди… По белой коже под серый бинт тянулись вздувшиеся тёмные вены. Пятно засохшей крови на повязке казалось чёрным. Не знаю, как должна выглядеть рана, но эта казалась какой-то… противоестественный.
Может, в нём снова что-то прорастает? Заставила огонёк спуститься к плечу тёмного: вены вздувшиеся, но целые, ничто из них не выпирало. Наклонилась ещё ниже: вокруг бинтов точно ничего не лезет.
А под ними?
Провела пальцем по краю бинта, подсунула ноготь, осторожно-осторожно потянула… В ране ползали чёрные букашки с красными точечками глаз.
Подавившись криком, слетела с кровати и прижалась к стене. Сердце билось в висках, глубоко вдохнуть я не могла.
Что за хрень? Какая-то разновидность зубов? Секретные лечебные заклинания тёмных?
Оно не заразно?
Вот Тьма!
Вспомнила, как в разрезанной плоти что-то копошилось, передёрнулась.
Что делать-то?
Шум поднимать?
Тихо ждать, что из этого выйдет?
Сглотнув, подошла к кровати. Внутри стало как-то тревожно: а вдруг мелкие твари на меня перекинутся?
— Т-тёмный, — жалобно позвала я. — Т-тёмный… Тьма тебя побери… — Перешла на рык: — Тёмный.
Он не двигался. Осторожно упёрлась в постель коленом… рукой… потеребила тёмного, шепча:
— Слушай, там… там у тебя в ране кто-то бегает… это нормально? Тёмный?
А, может, померещилось?
С замиранием сердца нависла над тёмным. Дрожа всем телом, приподняла бинт: сотни маленьких алых глазок уставились на меня — и зашевелились, зашевелились. Мой голос сорвался на истерический писк:
— Т-тёмный, что там у тебя ползает? — я просто не могла оторвать взгляд от сновавших в ране жучков, копошащихся, что-то плетущих.
Невыносимо завораживающее зрелище…
— Ты их пугаешь, — прошептал тёмный.
Дёрнувшись, отскочила. Тёмный слабо, болезненно как-то улыбался:
— Ты же светлая, а они-сама тьма… ты их пугаешь.
