— Это за молчание. Ты… ты не должна никому рассказывать.
А, так он хочет сохранить всё в тайне?
— Но господин, вы, — я задрожала нижней губой, обхватила себя руками. — Вы меня обесчестили.
Швырнув кошель к моим ногам (ударился глухо, ощутимо, я даже вибрацию досок почувствовала), он вновь метнулся к сумке, вытащил ещё три таких же кошеля и один початый. Протягивая их мне трясущимися руками, Нья взмолился:
— Только никому не говори. Никому. Никогда. Забудь, что тут было.
Хотела поломаться, но было чувство, что этот больной на всю голову человек отдаёт все наличные. Он ещё и перстень с пальца стянул, браслет золотой. И серёжку жемчужную из уха выдернул.
Короче, надо хватать и бежать, пока не передумал. Подняв с пола кошель, я сделала из подола карман, загрузила туда все кошельки, украшения — и ринулась прочь, не сдерживая счастливой улыбки. По коридору промчалась на цыпочках, дверь в нашу комнату открыла и закрыла бесшумно. Привалилась к ней и перевела дыхание.
Медленно опустилась на колени и развязала кошельки. Два из них были туго набиты золотыми (не знаю, что было в письме, но Нья явно умом от этого тронулся), в третьем — серебро, а в початом — медяки.
Кажется, дела налаживаются.
Только пересчитав деньги, я поняла, что тёмного в комнате нет.
И куда это он делся, а?
Глава 6
Пора было спать, но не могла. Пританцовывая, ходила вокруг кровати, лёгкая, точно бабочка, свежая после купания в деревянной кадке.
В таверне на первом этаже давно стихли песни. Отбегал по коридору опомнившийся Нья, проклиная сначала всяких девиц, нечистую силу и Тьму, а потом договариваясь об отсрочке оплаты и немедленном отъезде.
Догорели в подсвечнике вонючие свечи, и в комнате воцарилась тьма.
Только тёмного не было.
Что-то тут нечисто.
Ощупью переодевшись в брюки и рубашку, натянув ботинки из мягкой кожи и пригладив просохшие волосы, выглянула в коридор: один светильник едва теплился, и его явно маловато для сгустившейся темноты.
Выйдя, прислушалась: огромный дом поскрипывал, дышал.
И где этот тёмный может быть?
Уехал?
Вещи остались в комнате, но если он отъехал по делу (сбагрив меня идиоту Нья), то должен был прихватить коня. Значит, надо проверить животных.
Придерживаясь за стену, добралась до лестницы, спустилась во внутренние помещения и с третьего раза нашла выход в конюшню.
— …твои глаза цвета льда, твои волосы шёлковые, — донёсся с сеновала бархатный голос тёмного.
Там горел светильник, ещё один слабо теплился у стойл.
