— Я чуть Ветра не загнал, тебя разыскивая, — прорычал тёмный. — А что ты сделала с пресветлым? Ты в своём уме? У него инсульт!
Мы выбрались в тускло освещённый утренним светом коридор. Из распахнутых боковых дверей доносились грохот и причитания.
— Ты была в шаге от смерти, ты это понимаешь своей пустой головой? — Тёмный развернулся и уставился на меня… Взгляд смягчился, голос тоже: — Лила?
В моих глазах скапливались щипучие слёзы. Тёмный вскинул палец и грозно потребовал:
— Без слёз! Без истерик!
Мне возвращалось дыхание, способность двигаться, думать: как же им не вернуться, когда тёмный безостановочно орёт.
Меня чуть не убили сейчас!
А тёмный меня ещё и отчитывает. Как так можно?!
В соседней комнате упало что-то тяжёлое. Вот бы на голову тёмному!
— Да успокойтесь вы! — огрызнулся он. — Лучше повинные писать начинайте. Пока я добрый!!!
Грохнуло наверху. Кто-то с воплем выбросился в окно и заскулил.
— Лила! — Тёмный злющим взглядом впился в меня, по-прежнему висящую в чёрных путах. — Повторяю вопрос: ты хоть иногда думаешь?
Да всегда… вроде бы.
— Лила, — прорычал тёмный. — Ты мозг на постоялом дворе забыла? Лила, ты хотя бы немного осознаёшь, что здесь не Самран, что в мире полно опасностей, что от всяких извращенцев с аурой убийц надо держаться подальше?
Бархатная тьма отпустила меня на чем-то залитый паркет. Тёмный бушевал:
— Почему я для того, чтобы узнать, где ты, моя, будь Свет неладен, напарница, должен каким-то ушлёпкам ногти вырывать?
Пошла на него, уткнулась лбом в грудь.
Заткнулся. Наконец-то.
— Обними меня, — прошептала я.
Обнял. Умничка.
Врезала ему по яйцам. И отскочила:
— Не смей на меня орать, когда я испугана!
Тёмный смотрел на меня вытаращенными глазами, но не сгибался пополам и не стонал.
«Оберёг, — зло подумала я. — Он даже не почувствовал!»
Кинулась на тёмного: да как он смел ругаться! Он увернулся от пинка в пах. Мне плохо! От следующего удара отскочил. Меня надо пожалеть! В ответ на третий пинок перехватил мою лодыжку. Да меня убивали! Покачиваясь на одной ноге, я рычала на тёмного. Убить, запинать гада!
Вновь кто-то с криком выпрыгнул со второго этажа.
— Памагите! — пронёсся по особняку истерический мужской голос.
Внутри всё клокотало от гнева. Дёрнулась, но тёмный легко удерживал меня за ногу. Скотина. Бесчувственный урод!
Сверху послышались шаги, молодой человек в чёрном балахоне перегнулся через резные перила, разглядывал нас. Точнее — меня, я же стояла голая.
