Васютка спрыгнул с телеги и близко ступил к чудаковатой незнакомке.
— Уж не заблудилась ли?
Марийка как глянула в лицо молодого статного парня, так и обмерла: вот именно такой добрый молодец ей и грезился Заволновалась, потупила очи, зарделась, и это смущение невольно передалось и Васютке.
— Заблудилась, — не поднимая очей, кротко отозвалась Марийка.
Васютка, сам не ведая от чего, порывисто повернулся к Харитонке и Митьке и приказал:
— Вы поезжайте в Ростов, а я девушку до Переяславля подброшу.
Харитонка недовольно покачал головой:
— Прости, Васюта Лазутыч, но мы без хозяина не можем возвращаться. Олеся Васильевна разгневается. Да и дед отругает.
— А вы потихоньку езжайте. Я вас догоню.
Васютка решительно развернул заднюю подводу и поманил рукой к себе девушку, коя будто к земле приросла.
— Садись, красна девица… Как кличут тебя?
— Марийкой.
— Славное имечко. А меня Васюткой… Да ты не стесняйся, я за подвоз с тебя ничего не возьму.
Купец взмахнул кнутом, гикнул, и сытый конь рысью помчал по укатанной дороге.
— Как же ты заблудилась, Марьюшка?
Голос у Васютки благожелательный и задушевный, а назвал-то как ласково: «Марьюшка». Никто еще девушку так не называл.
Марийка, с трудом преодолев смущение, вновь глянула в лицо Васютки, и сердце ее учащенно забилось. Какие добрые и доверчивые глаза у этого парня! Так бы и смотрела, смотрела в них.
— Тут долгий сказ, Васюта Лазутыч.
— А нам спешить некуда, — и купец убавил прыть коня. — Рассказывай, Марьюшка… Нет, погодь. И до чего ж я бестолковый.
Васютка развязал один из узелков и протянул девушке сладкие петушки на тонких, белых ножках и медовые пряники.
— У братьев моих детки маленькие. Гостинчик им везу. Угощайся, Марьюшка. Ты, поди, проголодалась.
— Спасибо, Васюта Лазутыч. Я уж до дома потерплю.
— Да ты не стесняйся, Марьюшка. Пряники сами в рот просятся. Не так ли? — весело молвил Васютка.
— Так, — улыбнулась Марийка. Она и в самом деле была голодна и с удовольствием скушала лакомый пряник.
Васютка тотчас протянул ей другой, но девушка отказалась:
— Оставь малым ребятам, Васюта Лазутыч. Я уже сыта.
— Говорю, не стесняйся. И не зови меня Лазутычем, а просто Васюткой.
— Так тебя твои люди величают. Видать, ты человек важный. Да и по одежде видать.
— Да никакой я не важный. Торгую помаленьку. Ныне деревяшки для бояр в Переяславль привозил. Не привык я, когда меня по отчеству величают. Кличь меня Васюткой. Хорошо, Марьюшка?
— Не знаю, — вновь потупила очи девушка. — К любому имени привыкнуть надо. Но чует душа — человек ты добрый.
