— И кроме того, — жаловался он Владу-стервятнику, — в моей бригаде очень мало людей. У моего помощника Авиньона проблемы со здоровьем. Мне так его не хватает! Потерпите еще немного.
Потерпеть? Владу это слово было незнакомо. Терпения у него было не больше, чем у зажженного фитиля, ведущего к брикетам динамита.
Кротиха сидела под аркой на улице Сены, перед маленьким кафе у Академии художеств. Трое студентов вышли из него и торжественно обнялись на прощание. Как это часто с ней бывало, Кротиха думала об Андрее.
Несколько месяцев назад она увидела Влада и Андрея на заснеженной улице и сразу поняла: стервятник намерен его убить. Кротиха, сидевшая над их головами, уже было собралась закричать и броситься в пустоту, чтобы спасти Андрея, но с первой же секунды дело приняло совсем другой оборот.
Андрей торопливо говорил, что напал на след, что скоро все разузнает, что ни один волос не должен упасть с головы его брата Кости или маленькой сестренки Зои в Москве. Эхо голоса Андрея, повторявшее имена обоих детей, тонуло в толще снежного покрова.
Кротиха отчетливо помнила силуэт Андрея в тот миг, футляр со скрипкой, который он прижимал к груди, клянясь найти Ванго в самое ближайшее время. И случилось чудо: стервятник дал себя уговорить.
Именно тогда, сидя на крыше, она приняла решение следить не за Андреем, с его умоляющими глазами, а за Владом, поскольку опасность исходила от этого человека, прятавшего в кармане окровавленный нож. Ах, как ей хотелось пойти за Андреем, стать его тенью, никогда с ним не расставаться! Быть его любящим двойником, пусть даже он и не подозревал о ее существовании.
Но с того дня она больше его не видела.
Голоса студентов уже стихли. Стервятник вышел из кафе и направился к мосту Искусств. Его неверная походка успокоила Кротиху: этой ночью она его не упустит. Она проследила за ним до самого отеля позади универмага «Самаритен». Он пнул стойку, чтобы разбудить ночного портье, вырвал свой ключ у него из рук и исчез на лестнице.
Раньше полудня он, конечно, никуда не двинется. В тот момент хватило бы одной спички, чтобы проспиртованный стервятник запылал, как рождественский каплун[3].
За каких-нибудь пять минут Кротиха добежала до Лувра и пролезла через решетку садов Тюильри. Она шла под шатром липовых ветвей, которые в темноте походили на волшебный лес. Вдали показался сторож с фонарем и собакой. Пес не учуял Кротиху: ее запах перебивали сладкие весенние ароматы. Одним цветком больше, одним меньше — стоит ли лаять по такому ничтожному поводу?
