Это был не Виктор Волк.
«Доржелес!» — подумал Зефиро.
Виктор Волк никогда не был Венсаном Вальпом. Доржелес — правая рука Виктора — заменил его на время этой поездки в Европу. А они дали себя провести! Виктор со своим звериным нюхом снова обманул их.
Зефиро плакал, стоя на пронизывающем ветру. Он чувствовал, как слабеют ноги. Он выпустил из руки парабеллум, и тот полетел в пустоту.
Ему хотелось одного: последовать за ним. Второй раз в жизни он обращал свой беззвучный протест к небесам, к Богу. Впервые это случилось во время войны, в Вердене, когда в двух шагах от него десять человек вмиг превратились в кровавое месиво. И теперь, когда Зло опять взяло верх, он снова проклинал Бога, летя на высоте четырехсот метров над океаном. Отныне помощи ждать было неоткуда.
И тут, совсем рядом с ним, раздался голос:
— Всё!
Между перекладинами лестницы показалась голова Шифта.
— Я досчитал до тысячи!
Зефиро посмотрел на него и сказал:
— Тяни меня за ноги, малыш. Тяни обратно.
Эскироль и Пюппе ждали. Они сидели у рояля, который Кубис накрыл черной тканью, чтобы никто больше не терзал его слух. Оба уставились в противоположный конец салона.
Пюппе первым увидел вошедшего.
— Смотри.
Эскироль затаил дыхание.
Человек оказался охранником Венсана Вальпа.
Он подошел к ним и поочередно оглядел обоих. На Пюппе был халат из голубой парчи. На Эскироле — простой замшевый жилет и широкие брюки.
— Месье Вальп не просил воды.
— Не просил? — удивился Эскироль. — Вы уверены?
— Зачем вы сказали принести ему воды?
— Я думал, в такой духоте… Чувствуете, приближается гроза?
Телохранитель выплеснул воду из стакана, разбил его о рояль и ушел.
Пюппе и Эскироль поспешили в каюту и заперлись там. Что же случилось с Зефиро?
На следующее утро за завтраком капитан Прусс объявил:
— Посадка откладывается на несколько часов. В Лейкхерсте гроза, а у нас достаточно топлива, чтобы полетать над побережьем Нью-Джерси. Мы прибудем после полудня.
— Но меня ждет жена с тремя детьми! — возмутился Джозеф Спа.
— Ей сообщат.
— Пусть еще немного понаслаждается тишиной, пока не вернулась ее шавка, — съязвила дама, которой не давал спать собачий лай.
Один из пассажиров объявил, что рассчитывал увидеть сверху свой дом, самый высокий на побережье.
— Мы постараемся доставить вам это удовольствие, дорогой сэр. Я пришлю к вам старшего штурмана.
Пассажиры почти не утомились от перелета. Им, конечно, не терпелось сойти на землю, но на столе уже стояли горячие тосты, в яичнице пузырились ломтики бекона, а серебряные кофейники распространяли волшебный аромат. Жаловаться было не на что.
