— Хорошо.
Эскироль посмотрел Зефиро прямо в глаза.
— Когда это произойдет? — спросил он.
— В последнюю ночь, перед приземлением. Где Жозеф?
— С твоей стороны было неразумно выдавать его за воротилу, промышляющего тяжелым вооружением. Это безумие.
— Ты мог предложить кого-то другого?
— Пюппе хорошо известен своей миротворческой деятельностью.
— Где он? — снова спросил Зефиро.
— Он следит за вторым телохранителем в курительной комнате. Теперь, когда ты вылез из рояля, я могу отпустить старину Пюппе.
Эскироль пошел к двери.
— Принеси мне поесть, — попросил Зефиро.
Он растянулся на полу и закрыл глаза.
— Ты не хочешь лечь в постель?
— Я монах, Эскироль. Я сплю либо на полу, либо в рояле.
Увидев в дверях курительной Эскироля, Пюппе встал.
— Кажется, за мной пришли.
Он взял руку Этель и склонился так низко, что коснулся ее лбом.
— Спокойной ночи, мадемуазель.
Некоторые пассажиры смотрели на них осуждающе.
Пюппе был в восторге. Он знал, что прошлым летом великий немецкий боксер Макс Шмелинг, уложивший в двенадцатом раунде негра из Алабамы Джо Луиса, возвращался в Германию на этом же самом «Гинденбурге». Для нацистов его триумфальное возвращение стало символом превосходства арийской расы.
Пюппе, улыбаясь, слегка поклонился присутствующим и вышел.
Этель оставалась в курительной еще несколько минут и успела рассмотреть обоих норвежцев. Теперь они демонстративно повернулись к ней спиной. Она заметила, что они принесли напитки с собой: в их металлических фляжках могло быть только молоко, так брезгливо они морщились при каждом глотке.
Первый был здоровенный бородатый детина с бритой головой. Он все время молчал. Второй заметно нервничал и курил одну сигарету за другой, скручивая их на колене и набивая светлым табаком. Он что-то тихо говорил своему товарищу, и тот согласно кивал при каждой паузе.
Проходя мимо них к двери, Этель заметила, что на горлышках обеих фляжек выгравирован медведь с оскаленной пастью.
С утра поднялся северо-западный ветер. Капитан Прусс решил взять курс на Северную Атлантику. Таким образом, дирижабль шел против ветра. Предстоял очень сложный полет, но пассажиры об этом даже не подозревали. «Гинденбург» уже не раз показал свою надежность при любой погоде. Но капитану Пруссу не удалось скрыть озабоченность от экипажа. Он не засиживался за обедом и проводил много времени в своей рубке. Дирижабль опаздывал. Прусс знал, что среди пассажиров обратного рейса будет немало англичан, которые рассчитывают прибыть в Европу на следующей неделе, чтобы увидеть коронацию Георга VI. Опоздание было крайне нежелательным.
