— Никак, — сталью отозвалось в его голосе. — Ты сама себя остановишь, потому что однажды ты не захочешь никого, кроме меня. Я проникну под твою кожу, как ты проникла под мою. И буду медленно душить тебя изнутри, как сейчас это со мной вытворяешь ты.
— Этого никогда не будет, — огрызнулась Анна и поднялась с дивана. Он не ответил. Он подорвался следом и схватил ее за плечи, притягивая к себе. И находя ее рот своим. Его язык скользил между ее плотно сомкнутых губ, бился в сжатые зубы, требуя, чтобы она раскрылась. И отчаянно водил по коже вокруг рта. Было что-то отчаянное в его движениях, чего никогда не было прежде. Будто бы он цеплялся за нее из последних сил и не знал, как удержать. Вместо ответного поцелуя она стала брыкаться, извиваясь в его руках, пытаясь выскользнуть. Упиралась ему в грудь и рвано дышала от этих усилий. Он отпустил ее неожиданно, когда ни за что не должен был отпускать. Не имея права ее отпускать по законам силы и права пользования. Но он отпустил ее — так, что она пошатнулась, неожиданно потеряв опору. А потом тихо сказал:
— Пожалуйста.
— Что?
— Я хочу твои губы. Поцелуй меня.
— Иди ты со своими поцелуями. К жене. С ней скандаль, ее целуй. Со шлюхи какой спрос? Ее надо трахать, — устало выдохнула Анна и ушла в спальню.
Быстро разделась и забралась под одеяло. Голова раскалывалась от коньяка, криков и безумной схватки.
— Хоть высплюсь, — проговорила она, прикрывая глаза.
Через полчаса кровать прогнулась под тяжестью мужского тела. Он лег со спины и обхватил ее одной рукой. Он был обнажен и казался горячим, видимо, из-за алкоголя. Прижался пахом к ее ягодицам. И затих. Он почти никогда не оставался ночевать. Времена полной свободы подошли к концу — вернулась его жена. Анна это знала. Но все-таки в эту ночь он остался.
Семью годами ранее
— Виктор Иванович Закс, — равнодушно проговорила Анна, протягивая фотографию. — Крупный бизнесмен. Мне сказали, вы берете двумя платежами.
— Совершенно верно, — тягуче ответил мужчина. — Сперва задаток. После исполнения — остаток. О ценах вы осведомлены?
— Меня предупредили, что вы можете уточнить. Сложность заказа… и прочее…
— У вас деньги-то есть? — на его губах появилась улыбка, так не соответствовавшая случаю. И странно смотревшаяся на его лице. Нет, лицо даже красивое. Из тех, что запоминаются. И шрам над бровью его не портил — видимо, когда-то было рассечение. А ей всегда казалось, что люди подобной профессии должны быть малоприметными.
