"А кто спит! Ты бы ещё громче шуршала, "слОню загальмувАный". И вообще, я вчера была герой, так что сегодня могу и поваляться..."
- Ну Люськи...и...ин...
"Блин, не одчЕпытся, придётся вставать".
- Н-ну, и шо? - поднялась Люда на кровати, укоризненно глядя на соседку.
- Мне ску-у-учно! - сообщило это блондинистое чудо и для убедительности по-детски хлопнула ресницами.
"У-у-у...бейте меня три раза!" - мысленно схватилась за голову Люда и начала сползать с кровати. - Я лучше на работу...
- Ой, не-не!.. - сразу испугалась Юленька выражения Людкиного лица, - Я не то хотела!.. Я подумала... Ой, ну ты па-анима-а-аешь!.. - значительно намекнула она.
- Пани-маю... - перебила Люда и вдруг вдохновенно продекламировала в стенку: - Проше пани, моя пани проси пани, жебы пани моей пани, проше пани, пожичыла пепш! [прим. - "...одолжила перец!"]
- А?.. - зависла сбитая влёт Юлька.
- Рот закрой - ворона влетит! - хмыкнула Люда и попыталась нырнуть обратно под одеяло. Не тут-то было...
- Ну Люсюньчи-и-ик... - "проснулась" Юлька и сделала щенячьи глазки, не забывая нагло стягивать с Люды одеяло. - Ты же для меня вчера - да? Я тоже для тебя хочу. Ну, пожалуйста!
Просить Юлька умела. Однажды Люда была свидетелем, когда эта проходимица за красивые глазки выпросила у препода тройку на зачёте, хотя о знаниях там вообще разговора не было. И добро бы какой молодой ассистент попался, а то ведь старый матёрый волк - гроза "пупков" и "стрейча". Этот смертельный номер пытались потом повторить... с неизменным "вы-летальным" исходом.
- Ну шо ты хочешь? - умоляюще скривилась Люда, мысленно уже сдавшись. - Нет чтоб завтрак приготовить...
- Давай я тебе приччу заделаю? - про завтрак Юлька старательно "не услышала". - А то ходишь, как лахудра...
- Чего?!
- Ой, прости-прости, я не то хотела сказать! Ну ты же не станешь утверждать, что твой "хвост" - сильно красиво, да? А тебе хорошо с распу-у-ущенными... И бро-ови чуть подвести... И глаза-а... Ну согласись! Ну Люсь-усь-усь! Ну, да!.. ва!.. ай!
Юлька аж подпрыгивала от нетерпения и уже тянула руки к Людыной голове. Та попыталась тоже состроить "смилуйся Боже", но сила убеждения была явно не на её стороне. Поэтому, по прошествии часа из зеркала на неё глянуло незнакомое лицо большеглазой красавицы, загадочно обрамлённое в золотую волну длинных прямых волос.
- Вот! - удовлетворёно отступила Юлька. - Ну как?!
Тушь казалась мрачной, помада - кровожадной, волосы лезли на глаза и даже в рот, но Юлька с таким восхищением оглядывала дело своих рук, что ворчать Люда не решилась.
