- Я не сплю, - заявили оттуда басом, - я возлежу уныло. Ибо нет в жизни счастья.
- Почему это нет? - насупилась Юлька, за наличие счастья готовая спорить даже с начальством.
- Потому! - пробурчало оно, - Вчера всё выпили.
- Ну, это поправимо! - Лёшка, едва присевший на край лежака, опять подорвался и поспешно направился куда-то к выходу. Люда только успела обернуться, но увидела лишь спину... которая весьма недвусмысленно напомнила: "Дура! Ты так и забыла посмотреть глаза!" Тьфу, мантэлэпа карловна...
- ...Меня же хлопцы, пока не упаковали, не отпустили - вот! - предъявил Лёха увесистый мешок, встреченный радостными возгласами коллектива. Только Люда разворчалась, как неродная, словно не угощение ей предлагали, а наоборот - отбирали последний пирожок:
- Ну вот! То спят, как убитые - не добудишься, то просыпаются когда не надо!
- Ага, будешь тут, как убитый, - взялся подыматься Олежка, кряхтя и постанывая. - На этих лежаках "убитых" все рёбра отлежал... О! Вы тут пока накрывайте, а я первый "налево"!
- Ну, пуйдь-пуйдь, почимай, чоколядка моя мурмулядОва, - умилилась Люда, даже всплеснув руками от избытка "нежности".
Юлька хихикнула.
- Чево?.. - подозрительно оглядел их Олежка.
Юлька уже откровенно заржала. Люда закусила сначала край губы, потом всю, а потом пришлось отвернуться, иначе выражение её лица неправильно бы поняли.
- ЧЕВО?!! - готовый уже убивать Олежка, затравленно озирался. Остальные мужики тоже были далеки от понимания юмора.
- Ни... ни-чево... - выдавила, наконец, Юлька. - Я тебе ПОТОМ расскажу.
- А мне? - тут же заинтересовался Лёха, который так и стоял, держа в руке мешок провизии. И посмотрел при этом на Люду. Хотя ничего неприличного в анекдоте не было, та немедленно почувствовала накатывающий на щёки румянец.
- Как-нибудь... - со скрипом пообещала она, начиная уже сожалеть о своей выходке.
- Потом, потом... - буркнул разобиженный Олежка, явно подразумевая "сам дурак", но вслух говорить это любимой поостерёгся. - В общем, я пошёл!
Юлька сразу перестала хихикать и сорвалась с места.
- Стоять!! Дамы вперёд! - скомандовала она и потащила подругу за рукав: - Люськин, пошли!
- Пошли... - Люде ничего не оставалось, как волочься следом.
Однако выйти на свежий воздух, оказалось хорошей идеей. Оставив за стенами колыбы суетный мир своих коллег, ступив ногами на землю, всю покрытую паутинками росы, вдохнув ещё холодный утренний воздух с запахом хвои, Люда быстро успокоилась. Утренняя прохлада отрезвила чувства. Мысли перестали метаться вспугнутой стаей птиц и чинно распределились по местам, словно голуби по подоконникам, а в душе начали благоустраиваться тишина и умиротворение... И вот тогда на поверхность вынырнуло давешнее смутное беспокойство, про которое Люда уже прочно забыла. А через секунду она поняла и его причину - Миклухи опять не было "дома". А ещё через мгновение сообразила, почему ЭТО - всего лишь беспокойство, а не как раньше - трагедия. Оказалось, малая не совсем отсутствовала, она словно оставила после себя записку: "Ушла, скоро буду". Как и полагается воспитанному подростку. С ума сойти!.. Люда смирилась и поспешила, пока не поздно, "налево".
