- Лезь! - страшным шёпотом скомандовала она, ощущая приятную гордость за своё "полевое" воспитание.
И вот представьте её удивление, когда этот продрогший насквозь "цуцык", вместо благодарности за бескорыстное приглашение, ещё и заколебался - а стоит ли его принимать! Как будто усмотрел в нём нечто-то неприличное! Во, дурак!.. Люда уже хотела объяснить "товарищу", что он в корне не прав, но тот вдруг отчаянно "эхекнул" и быстренько ввинтился к ней под покрывало, оставив приличия на потом. "Ну да - холод не тётка!" - хмыкнула она про себя и посчитала проблему решённой. Оказалось, рано.
Едва расслабившись, она почувствовала, что мёрзнет как раз там, где этого никак не должно было быть. Оказалось, паразитский Лёшка - нет, чтобы греться самому и греть свою спасительницу! - ухитрился примоститься на узком топчане на такой целомудренной дистанции, что теперь они мёрзли оба! Не, ну нормально?! Люда даже обиделась...
- Да придвинься уже! - окатила она товарища возмущенным взглядом. - А то - как неродной!..
Лёшка, который до этих необдуманных слов тихо трясся рядом, вдруг перестал дрожать и уставился на неё, будто впервые увидел. Мало того, лицо у него стало таким загадочным-загадочным - аж засветилось кривыми мыслями. Надо же - очухался!
Люда поняла, что сейчас кого-то будет бить...
Лёшка искоса на неё глянул, и тоже понял, кого именно она будет бить. А потому, опережая справедливое возмездие, попытался то ли извиниться, то ли объяснить своё недостойное поведение:
- В-вы-ды-у-а... - едва он открыл рот, как судорожный зевок свёл ему челюсти - аж там что-то щелкнуло. Лицо у него при этом стало таким растерянным, что обижать убогого рука уже не поднялась. Зато повернулся язык.
- В смысле, дурак? - уточнила Люда, ощущая себя вполне отмщённой.
- Да! - сразу согласился Лёшка.
Ну как на такого сердиться!
Люда фыркнула в сторону, потом мысленно вздохнула о тяжкой женской доле... и придвинулась сама. Ну вот, совсем другое дело!
Минут пять прошло в конструктивном молчании: Лёшку всё ещё потряхивало, но с каждым разом слабее, и он уже пытался с этим совладать, а Люда просто получала удовольствие от человеческого тепла под боком и чуть-чуть ещё от гордости за спасение "утопающего". Впрочем, ночью товарищ с нею тоже особо не церемонился - битый час как маленькую убаюкивал, пока сам не уснул рядом. Только с утра чего-то засмущался, как красна девица. Воображение сейчас же подсунуло образ: Лёха в сарафане и кокошнике с алеющими от стыда "свекольными" щеками. Люда непроизвольно хмыкнула в нос.
