- Миклушенька... - тихо выдохнула Люда, но та даже ухом не повела.
"Оставь, она моя!" - твёрдо выговорила Миклуха, сжимая такие знакомые Люде кулачки.
"Не-е-ет... - ласково возразил призрак Навкуси, словно в задумчивости поведя головой. - Он мой! Мой Геньо..."
И словно оскал этой "ласки", сквозь все щели в крыше полыхнула первая зарница.
"Не отдам!" - Миклуха упрямо наклонила голову, словно готовясь к прыжку.
"Отдаш-ш-ш-ш..." - тихо прошелестела Навкуся и лицо её заморозила нежная улыбка.
В стены ударил первый порыв ветра. Лес снаружи загудел, затрещал, заскрипел жалобно в преддверии неминуемой бури. Снова и часто заполыхали зарницы, освещая обстановку внутри колыбы.
"Отдаш-ш-ш-ш..." - словно порыв урагана разнёс волосы Навкуси, открывая туманные едва различимые очертания тела.
"Возьми-и-и..." - процедила Миклуха, и распустившийся сам собой "хвост" заплескался на призрачном ветру.
Резко до боли в глазах вспыхнула близкая молния, вслед за нею словно рухнул на саму крышу громовой раскат. Люда содрогнулась, на секунду ослепнув, а когда снова смогла видеть, призраков не стало, только снаружи уже вовсю бушевала буря - гроза без дождя. Сверкали разряды, опоясывая всё небо, гремели громы, словно камнепады сходили со склонов, от бешеного ветра вздрагивала многострадальная колыба. Но Люда видела не это. Не глазами, внутренним зрением она ощущала двух огромных птиц, схлестнувшихся в смертельном поединке: одну - пронзительно холодную, как вспышка молнии, и другую - пламенно яркую, как пожар. Это их невидимые удары порождала громы и молнии, будто разрывавшие небо, это их призрачные крылья метались ураганом, проносясь, казалось, через саму душу, это их яростный клёкот отзывался воем и треском сошедшего с ума леса. Люда не знала, как это объяснить, но она знала точно - там, снаружи, Миклуха бьётся насмерть и от исхода борьбы зависит и её, Людына, жизнь.
Осознание опасности помогло прийти в себя. Люда со скрежетом душевным соскреблась с пола и пробралась к выходу. По дороге нашла какое-то полено - маленькое, но приятное подспорье её решимости помочь Миклухе. Добрела, остановилась, морально приготовилась к "чёрте чему", которое снаружи творилось, и толкнула дверь... Ноль эффекта! Нет, дверь чуть-чуть приоткрывалась, но тут же, получив увесистый "пинок" извне, с силой захлопнулась обратно.
Промучившись минут пять, Люда поняла, что одной решимости тут будет мало, а ломика рядом не наблюдалось. Больше того, что-то ей подсказывало, "что это "жжж" неспроста", потому что каждый раз, когда она рвалась наружу, вместе с ударом ветра колыбой прокатывалась горячая Миклухина волна. Вняв, наконец, "тонким" намёкам, Люда благоразумно согласилась отложить подвиги и устало опустилась на корточках спиной к стене, морально приготовившись терпеливо и безучастно ожидать развязки. Не тут-то было! Она даже стала напевать в тон грозе "Ревела буря, гром гремел!..", чтобы хоть как-то отвлечься, но ожидание оказалось ещё мучительней бесполезной борьбы, потому что призрачные крылья в пылу боя беспрепятственно проносились сквозь стены колыбы, обдавая то жаром, то холодом и ни на секунду не позволяя забыть о смертельной схватке над её крышей. Так что отчаянно желаемое затишье застало Люду с прокушенной в нервах губой и в совершенно издёрганном состоянии.
