- Они там будут бегать с топорами по полю, но дрова-то рубить всё равно придётся нам...
- Правильно понимаешь. Мы тоже можем "взять под козырёк", снять ответственность... Но это дело особенное, дело нашей профессиональной чести. Дело, за которое нам самим не должно быть стыдно перед человечеством. Понимаешь?
- Понимаю... Сделаем... - просто пообещал начальник отдела.
И подумал, что "мне бы ещё мою уверенность"...
__________
Наутро после пьянки положено страдать. Эта освящённая веками традиция вошла в народный эпос под поэтическим названием "похмелье" - своего рода жертва пресловутому Бахусу. Ведь, чем более "гадко" с похмелья, тем больше имеется поводов для гордость за вчерашнее - "ну мы и врезали!". И вот, представьте, как бывает обидно, если и не "врезали"-то ничего, а страдаешь почти так же.
Утром Люда проснулась и поняла, что зря это сделала - на душе было так плохо, что хуже некуда. Ощущение пустоты и потери гнуздило душу, как экскаватор траншею. Даже странно стало. Вроде в истеричках никогда не числилась. Могла, конечно, по случаю захотеть "убить-зарезать" кого, но чтобы - аж ТАК!.. Чтобы до - выброситься через форточку?! До - встать в унитаз и спустить воду?!.. Тут одной неразделённой любви явно мало.
"Миклушенька! Ты не знаешь, чого мен╕ так недобре?.. Мацёпка!.. Мик..." - Миклухи "дома" не было.
А вот теперь можно было и в форточку кидаться...
Вместо Миклухи в душе разливалась та самая пустота, от которой хотелось либо не просыпаться, либо уснуть обратно... желательно навеки. Люда зарылась лицом в подушку и приготовилась тихо и достойно умереть. Не тут-то было!
- Уа-а-аххх... Скоко времени?.. А!!! Люськин!!! Подъём! На работу уже опаздываем!
...Видимо, лучшие подруги существуют для того, чтобы жизнь малиной не казалась...
В пылу лихорадочных сборов Люда - нещадно пинаемая и подгоняемая - мимоходом вяло отметила сочувственный изгиб гитары на стене, укоризненный блеск немытой второй день посуды и неожиданно радостный трепет листьев новоприобретённой гераньки.
"Надо же - отжила! Воспряла духом. Ну, это пока она не знает, как я её вчера - бедную бессловесную тварь - обозвала! А, кстати, как я её обозвала?" - вдруг серьёзно задумалась Люда, тупо зависнув перед растением.
- Аполлинария своего поливать будешь? Давай скорее, скорее, шевелись! - тут же подогнал её Юлькин голос.
"Аполинарием! - ахнула Люда. - За что же я её так жестоко?!", - и, уныло шаркая неподъёмными тапками, почапала за водой.
