Я взяла телефон, пробормотала «спасибо» и набрала номер кофейни. Не было времени пугаться и нервничать, Шэй подняла на первом гудке.
— Не переживай, Перри, — сказала она, когда я принялась извиняться, что не там. — Мы сняли тебя с графика, пока тебе не станет лучше. Отдыхай и приводи себя в порядок.
Я опустила телефон, чувствуя себя хуже. Меня не уволили, но это было знакомо. Так я почти потеряла прошлую работу (пока я все не испортила). Моих работодателей волновало, что я видела Старика Родди в своей спальне. Теперь призрак был другим, а проблема такой же. Я была обречена на это всю жизнь? И никогда не сбегу от мертвых? Хотелось бы знать, что им от меня нужно.
— Потому что ты — одна из них, — сказала Ада.
Я вздрогнула от ее голоса, забыв, что она не только в одной комнате, но еще и сидит рядом.
— Прости? — спросила я, сердце колотилось чаще.
Она закатила глаза.
— Я сказала, что ты — одна из них. Я спросила, почему в твоей кофейне такие понимающие, и ответила, что ты — одна из них. Лодырь. Такие им там нужны. Я говорю с собой, ведь ты меня не слушаешь. Никогда.
Это было не так. Не совсем.
— Как прошла ночь? — спросила я, осторожно садясь. Я потерла виски, комната кружилась. Казалось, что мой матрас плавал на воде.
— А тебе это нужно знать? — едко спросила она.
Я посмотрела одним глазом. Это было не так больно, как двумя.
— Да, не веди себя как эмо.
Я видела, что она хотела сказать, что это я веду себя как эмо. Но она подавила это. Первое слово всегда считалось сильнее.
— Раз тебе важно знать, мы расстались.
Я открыла другой глаз, чтобы видеть ее лицо лучше. Она упрямо выпятила подбородок. Она выглядела уверенно.
— Ты в порядке?
Она кивнула.
— Никогда еще не было лучше.
— Значит, ты поступила правильно. Как он это воспринял?
Она рассмеялась и широко улыбнулась.
— Ему хватило наглости заявить, что он долго ждал, но так ничего и не получил.
— Какой же придурок, — сказала я, желая избить Лейтона.
— Настоящий придурок, — подтвердила она. — Так я и убедилась, что сделала правильный выбор. Он так злился, его лицо стало красным, он лепетал бред, говорил, что я никогда уже…
Я издала злой смешок.
— Этот мажор доиграется, и футбольная команда захудалого колледжа разобьет ему голову.
— Если ему повезет, — сказала она, гладя пальцем узор на моем одеяле. — А потом я сказала ему, что, видимо, противно, когда тебя так бросают. И я ушла. Ну, показала ему палец. И ушла.
Хоть моя голова болела, я склонилась и обняла Аду.
