Сидящие на спирте армейские снабженцы расставались со своими сокровищами очень неохотно, часто лишь под угрозой расстрела. Экспедицию спасало только то, что она находилась на особом контроле у высокого большевистского начальства. Благодаря этому с москвичами иногда случались настоящие чудеса. Однажды они три дня просидели на затерянном среди глухих лесов крошечном аэродроме, прикованные к земле отсутствием какого‑либо бензина. Генерал уже подумывал о том, чтобы следовать дальше на санях, когда в эту глухомань неожиданно пожаловал штабной чин. Дорогой гость привёз на грузовике отличный коньячный спирт. Выяснилось, что большой красный командир год назад захватил на знаменитом Цимлянском винном заводе цистерну настоящего коньячного спирта и везде возил её за собой, прицепив к штабному поезду. Но, получив телеграмму за подписью самого руководителя ВЧКа, полководец решил отписать лётчикам пару бочек из личных запасов. Моторы прекрасно завелись на коньяке, и полёт продолжился.
С питанием на первых порах дело обстояло несколько лучше, чем с топливом. В Москве в экспедиционные самолёты загрузили пачками галет, коробками с шоколадом, консервами, салом, хлебом. Правда, впоследствии часть продуктов пришлось обменять на пригодный для заправки спирт. К тому же каждый грамм бензина теперь приходилось жёстко экономить, а лишний груз только съедал драгоценное горючее.
Если из Москвы вовремя долетали телеграмма с распоряжением хорошо встретить участников экспедиции, то обычно хозяева вели себя вполне радушно – выделяли гостям пригодное жильё и старались сносно накормить и обогреть. Так комендант небольшого аэродрома под городом Саров первым делом повёл уставших после тяжелого многочасового перелёта гостей в специально натопленную для них баньку. После парной отправились к хозяину домой. Вошли во двор, там свиньи бегают. Комендант спрашивает:
– Какую резать?
– Вон ту, левую ляжку, – указывает немец.
Пока пили самогон и закусывали кислой капустой и огурцами, жена коменданта приготовила отличное жаркое.
Но так было не везде. Иногда целый день приходилось питаться пустым чаем с заплесневелыми сухарями, а спать не на домашних перинах, а на тюфяках из соломы, кишащих блохами и клопами. Бывало зайдёшь в выделенную для ночлега избу, а паразиты сразу набрасываются на тебя – кошмар! Поэтому, если погода позволяла продолжить полёт, и в баках аэропланов ещё оставался какой‑то керосин, путешественники предпочитали риск ночного полёта опасности заражения блошиным тифом.
