Мисто, видя ограниченное дыхание Ли, знал, как дрожал старик. Именно тогда кошка-призрак стала видимой, покачиваясь вдоль полки за спинками мужчин, обхватывая хвост и клоунада. Он сразу же исчез, но Ли знал, что он там, и ему было трудно держать прямое лицо; кошка-призрак заставила его почувствовать себя сильнее, наполнил его смешной мужеством.
Но на следующий день, когда Ли оказался в большой черной машине, направлявшейся в аэропорт Лос-Анджелеса в сопровождении двух заместителей маршалов США, у него не было чувства кошки-призрак. В аэропорту, выйдя из машины с наручниками и ногами, прикованными к борту своего рейса в Миссури, Ли все еще не ощущал присутствие кошки и чувствовал себя мучительно одиноким.
Ли привлек внимание, когда они сели на борт, прикованный к тяжелому депутату. Когда они устроились, другой заместитель, который ехал, оставил их. Собеседник Ли занял большинство своих двух мест, сокрушив Ли к окну. После вчерашнего собеседования, слабый и неопределенный, Ли пожелал, чтобы кто-то осознал кошку-призрак. Он хотел услышать мурлыканье невидимой кошки; Он задумался на мгновение, если бы Мисто оставил его навсегда, подумал, что, с этой поездкой, желтый Том закончил свое путешествие вместе.
Но почему Мисто это сделал, на этом этапе в жизни Ли? Больной, как он, он не наслаждался всей безнадежной тюрьмой в будущем, подталкиванием и силовыми играми устоявшихся заключенных; он жаждал постоянной поддержки кошки. Он хотел почувствовать, как призрачная кошка драпировала теплым и невидимым через плечо, давая ему мужество; он хотел, чтобы маленький и устойчивый дух приблизился, чтобы поделиться этим новым поворотом в своем путешествии. Одна душа во всем мире, которой он мог доверять, могла разговаривать в уединении своей койки ночью, шепот кота почти не звучал под тюремным одеялом. Мисто должен знать, что Ли нужен ему. Где он был, это было более срочно, чем облегчить бедствие его сокамерника?
Сидя рядом с жестким депутатом, вырвавшимся от кашля, избегая недоумения депутата, Ли почувствовал себя таким несчастным, что он задался вопросом, отправится ли он в тюремную больницу, прежде чем он сдастся. День казался бесконечным, пока они не высадились в Канзас-Сити, Ли спотыкался по металлической лестнице в цепях ног, пересекая широкую полосу асфальта к маленькому терминалу. Ему разрешили занять мужскую комнату, все еще прикованную к депутату, а затем отправили на заднее сиденье еще одной черной гастрольной машины, которую вел другой заместитель маршала, который присоединился к ним там. Выйдя на юг в Миссури под синими серыми облаками, машина проскользнула через километры пшеничных полей, простирающихся далеко от них. Пытаясь игнорировать цепочку живота, которая врывалась в его позвоночник, он все еще не имел никакого смысла кошку-призрак. Он чувствовал себя измученным, пустым, холодным и усталым.
