Не задумываясь, достал из разгрузки тюбик промедола, снял колпачок, обошел химеру, подошел к голове. Нашел доступное место и всадил иглу, выдавив шприц. Одного ей, наверное, будет мало – подумалось почему то. Достал второй, нашел место на спине, с оторванной пластиной и вколол туда второй. Через минуту судороги и дёргание прекратилось. А я почувствовал на себе взрослый требовательный взгляд. Хима подняла голову и впилась в меня недетским взглядом. - Маме больно. Я помог маме. Ей сейчас хорошо. Она ушла в леса вечной охоты – спокойно произнес я, глядя в недетские зрачки маленькой химеры. Моей ХИМЫ ! Девочка кивнула и вновь превратилась в маленькое, беспомощное существо: такое беззащитное сейчас и такое смертоносное в будущем…
Надел на спину "неподьемный " рюкзак; накинул на плечо АКМС; положил на предплечье согнутой левой руки детеныша; в правую руку незаменимую гаечку и направился обратно, по своим следам. Сначала – на место бойни, дальше – к месту засады на меня и уже оттуда – двинулся к месту возвращения – длинному, извилистому оврагу… Нагруженный как ишак (жалко бросать такое богатство), с затекающей левой рукой (а куда детеныша девать – не в рюкзак же…), наливающейся свинцовой тяжестью правой рукой (а побросайте ка пару часов маленькую гаечку, да соберите той же рукой нитку в руку…), уже через пару часов остановился на отдых. – Привал ! – бодро известил я Химу – хватит спать: так всю жизнь проспишь ! Иди – ноги разомни… И бесцеремонно стряхнул ее с онемевшей руки. Шлепнувшийся на землю ребенок, бесцеремонно вырванный мною из радужных (надеюсь), детских снов, выразил свое возмущение негодующим писком. – Будешь возмущаться – не дам сгущенку – начал воспитательный процесс. Писк прервался, как отрезало: раздалось подхалимское урчание и протирание моей штанины мордочкой и телом. – Вот это другое дело – довольно пробурчал я – а то ишь ты, моду взяла - возмущаться поступками любимого папочки…
Девочка преданно-послушно заглянула в глаза – видишь, какая я хорошая ! Ну давай же – не тормози: выкладывай свою вкусняшку ! Вот такие они все – женщины: вроде и подлизалась, а нужное ей вынь, да положь ! Выну, положу – доля наша такая: мужская, нелегкая… Достал банку, открыл, налил в "блюдечко". Слопала и глянула вопросительно – где продолжение ? Вылил остатки… Слопала. И глядит требовательно ! – Хима – имей совесть ! Сьела одну – хватит: я тоже хочу ! Никакого сострадания. – Так значит ? Ты, значит, налопаешься, а мне фигу ?! Вот значит ты какая !!! Хима посмотрела мне в глаза – потрясающе ! Наивность младенца; искреннее непонимание ребенка; оскорбленная юношеская невинность и искреннее женское недоумение на грани не скандального возмущения (вот как им это удается ?): Ты… Пожалел… это… Мне… Твоей любимой девочке ?!! Кажется еще несколько секунд, и из глаз брызнут чистыми бриллиантами слезы, в перемешку со всхлипами – Я думала что ты… А ты вон, оказывается какой… Ну не могу я вынести такого наезда, да еще от мелкоты !
