Меня изрядно пошатывало, пока брела в сторону дверей. Руки дрожали, когда открывала дверной замок. Всё-таки зря вчера не поела.
— Доброе утро. — бодро поприветствовал Костя, как только дверь открылась.
В одной руке у мужчины была чёрная лаковая сумка, а во второй — большой бумажный стакан, надеюсь, что горячего шоколада.
— Держи, болезная, — сунул мне в руки напиток.
Надежда оправдалась. И, правда, шоколад. И, правда, горячий.
— Спасибо, — прошептала хриплым голосом.
— Заболела? — мужчина вмиг утратил всю беззаботность.
— Нет, просто плохо спала.
Отступила на шаг назад, пропуская гостя внутрь.
Хмуро окинув помещение взглядом цвета холодной стали, Константин сел на диван, бросив сумку на пол к моим ногам.
— Это тоже тебе.
Нарочито показательно смерила придирчивым взглядом чёрный строгий костюм поверх белой рубашки без галстука, из разряда его ежедневных.
— А я уж было подумала, — хмыкнула, скосившись на дизайнерскую вещь, — что ты имидж сменил, — грустно вздохнула. — А тебе так шло.
— Ага, поговори мне ещё, — буркнул старший сын семьи Арсеньевых.
Мужчина состроил грозное выражение лица, а затем бесцеремонно схватил меня за плечо и придвинул к себе, после чего крепко обнял.
— Рассказывай, давай, — тихо произнёс он.
Глубоко вздохнула, не зная с чего начать, а затем выдала единственное, в чём крылась самая главная причина всех моих бед.
— Я ведьма, Костя. Настоящая.
Мужчина повернул голову, свысока окинув меня насмешливым взглядом с ног до головы.
— Ты ещё расскажи мне, что твой супруг Высший и Древний вампир, — хмыкнул он добродушно.
Улыбнулась. Что я всегда уважала в нём — так это то, что он может оставаться невозмутимым в любой ситуации.
— Ты не понял. Я не травница, и не ворожея. Единением с природой тоже не увлекаюсь. Я чернокнижная ведьма, Костя. Из разряда тех, кто принимает силу на чёрном алтаре от архидемона и купается в крови младенцев при обряде посвящения. Я из тех, у кого не бывает мужей, сыновей или братьев, Костя. Таков мой ковен. Такой должна быть моя жизнь.
«Одинокой», — подытожило сознание сказанное вслух.
Горячие слёзы подступили, застилая солёной пеленой взгляд. Пришлось прикрыть глаза, позволяя признаку слабости опуститься с ресниц.
— Кто сказал, что должно быть именно так, а не иначе? Каждый выбирает свою судьбу сам, Ева. Уж тебе ли не знать? По-моему, Камелия как никто другой доказывала этого на протяжении долгих лет, — тихим ласковым шёпотом сказал Костя. — Разве ты ничему у неё не научилась?
