Больше здесь я ничего не ощущаю, — продолжил оправдываться Шариер. — Может, попробуем снова? Где-нибудь ещё?
Да, давай, — улыбнулась вымученно. Можно подумать были варианты получше.
ГЛАВА 5
В последний раз, Ева, — предупреждающе приподнял бровь Шариер, как только я уселась посреди спальни.
После предыдущего экскурса среди погрома на кухне мне и правда стоило бы лучше отдохнуть, да и сам маг смерти довольно заметно истончил свой резерв, а если учесть, что он пользовался не только своей магией, но и вытягивал её из остальных, то, скорее всего, он прав. Вот только соглашаться с ним я не спешила. Важнее узнать причину и как следствие, понять, что делать с этими знаниями дальше.
Посмотрим, — ответила уклончиво.
Ответ мужчине явно не понравился, но спорить он на удивление не стал. Может быть просто потому, что дальнейшие уговоры, в случае необходимости, будут бесполезны… Тряхнула головой, отгоняя посторонние мысли, концентрируясь на насущном.
Я готова, — только и успела, что сказать.
Всего мгновение и сияние магии личных децернентов Прайма в который раз за сегодняшний день опутали пространство, возвращая пребывающую в полумраке главную спальню поместья Деверо в иную реальность. Время словно изменило ритм, а блики лиловых лучей проникли сквозь полумрак из-за зашторенных портьер, скупыми отсветами падая на шёлковое покрывало цвета слоновой кости, медленно двигаясь дальше, задевая стройный мужской силуэт и тёмно-каштановые волосы. Казалось, что Прайм Киринион просто спал. Но зияющий в груди меч, пылающий фиолетовым пламенем, не позволял долго заблуждаться на этот счёт. Значит, я видела то, что было после поражения Прайма Алнаира перед кесарем Альтерры.
Бездна, — вырвалось наружу.
Голоса прозвучали одновременно. Приглушённый мой. И ещё один тихий вкрадчивый.
Её.
Архимаг воздушной стихии в несколько скорых шагов преодолела расстояние от
раскрытых дверей до постели, тут же рухнув на колени. И снова в глазах цвета зыбучей трясины отражалась лишь бескрайняя боль. И слёзы… Как же много слёз скатывалось по фарфорово-бледной коже. Во второй раз я видела в ней настоящую слабость. И сейчас даже больше, чем там, на алнаирийском пляже, прежде чем она вогнала клинок себе в сердце.
Создатель. Как она могла жить с такой болью?.
Ответа на вопрос я не знала, да и едва успела задать его самой себе, как прекрасное лицо последней из рода Де Алькарро исказило такой гримасой гнева, что даже будучи в твёрдой памяти о том, что всё происходило не сейчас и не в моём присутствии, я содрогнулась.
