1 мая 1966 год
64.
ЧУДАК - В СУДАК,
КОБЕЛЬ - В КОКТЕБЕЛЬ,
А ДУРАК - НА КАРА-ДАГ.
Коктебель.
А. М. Р.
Полынный ветер скалами согрет, Сомкнувшимися будто бы на спевке. Здесь выспренно дурил жиреющий поэт, И сбрасывали вес писательские девки.
Библейские проплешины холмов Излюблены туристами в туниках. Зов Киммерии. Пыль ристалища богов... И лом бутылочный на кара-дагских пиках.
Ржаное ржанье краснорожих крикс-варакс. Желе медуз, сияньем облитое. Шепните на ухо, ясновельможный Макс, Не зябко ли лежать под новенькой плитою...
И я там был, и салом прел нутра, Пил корвалол - не старокрымский допинг... По вечерам не надевает Пра Свой молью траченый, Но импозантный смокинг.
Судак.
Б. Н. Б. (А. Б.)
Бесстыдно светоносное тепло В подсиненном желе воды и неба. Слепящий пляж, как тертое стекло, Глоток вина и вес буханки хлеба.
Прибою монотонному внемли, Держась лопатками за лоб скалы покатой... Се - заповедный уголок земли, Где плачут тени скифов и сарматов.
Скатившись в море, наг и бездыхан, Разуй глаза на золотое пламя. Здесь некогда немытый крымский хан Шитьем шатров тягался всласть с богами.
Воззрись окрест: старухи и скопцы Дно боронят хвостом, копытом, рылом. Когда-то итальянские купцы Тут девок тискали с галантно-потным пылом.
Зри: генуэзской крепости излом, Дерзнувший в прах рассыпаться по скалам... Внизу торгуют розовым вином И дамских прелестей перегорелым салом.
Кара-Даг.
А. В. Л.
Смири гордыню. Помолись. Судьба слепа. Доверься инстинктивному уменью. Уходит в небо горная тропа. Ступай, держась за ветви и каменья.
Три тысячи шагов в палящий зной. Неверная щебенка колет ноги. Из-под надбровных дуг смахни рукой Слепящий пот, упав на пол-дороге.
Тропа теряется в камнях, ползи туда. Зажмурь глаза на круче перевала: Внизу, в полуверсте, кипящая вода Бесшумно бьет в обугленные скалы.
Запомни диво это. Поиграй, Побалансируй на ветру над миром... Невероятен первобытный рай, Расчерченный парящих птиц пунктиром.
Не выбирай проторенных дорог, Спускайся вниз по горному распаду... Колючки терна. Сухо пахнет дрок. И под тобой поют в траве цикады.
Лето 1977 год
65.
Напьюсь в сосиску, начудачу В последний раз и напоказ, Войду в нетопленую дачу И отверну на кухне газ.
Балонный окисел метана Вдохну, как наркоман дурцу, Пока посмертная сметана Не растечется по лицу.
Небрит, кромешен, неприятен, Как черт горячечный, в углу Я в диадеме трупных пятен Валяться буду на полу.
Разбухну жижей разложенья. Впитают стены трупный яд. Мне мыши в сытом возбужденье Глаза и уши отъедят.
