Было это в 1935 году. В Вагинском районе ондатра до этого не разводилась. Охотники испокон веков занимались промыслом горностая, хоря, лис, колонка, уничтожали волков, били по первой пороше зайцев. И вот сюда, в степной уголок Сибири, с нежарким летом и трескучими зимами, на самолётах доставили небольших бурых зверьков, с валикообразным туловищем, тупой мордой на короткой шее и длинным хвостом. Благинин наблюдал, как клетки подвозили к заболоченной Тимонаихинской отноге Карагола, открывали их, и зверьки, семеня короткими пятипалыми лапами с бородавками на голой ступне, бежали к озеру, прыгали в воду и быстро плыли, стараясь укрыться в камышах, или, ударив по воде хвостом, ныряли.
— Что, интересные звери? — спросил Петеряев, открывая следующую клетку.
— Интересные, — ответил Благинин, — На нашу крысу похожи.
— То-то же! Это переселенцы из Финляндии. В 1927 году один наш учёный привёз небольшую партию ондатры оттуда и выпустил в Некрасовское озеро на Соловецком острове. А теперь вот уж своих, отечественных, во многие места расселяем. К вам, в Западную Сибирь, в Кзыл-Орду, Иркутскую область…
Благинин долго тогда расспрашивал у Петеряева о зверьках, и тот, размахивая длинными руками, с увлечением рассказывал о переселенцах — о их жизни, повадках, о способах промысла — обо всём, что могло интересовать молодого охотника. А на прощанье по-приятельски похлопал Благинина по плечу и заметил:
— Да ты ещё больше меня о них знать будешь. Вот обживутся здесь, да поразмножатся, тебе же придётся их промышлять, — и многозначительно подмигнул. — Зверёк ценный. Мягкое золото!..
И действительно, ондатра по-хозяйски обосновалась на многих водоёмах Севостьянинской, Тимонаихинской, Власьевской и других отногах Карагола. Она размножалась быстро, семейства зверьков переселялись на всё новые и новые озёра и плёса.
Однако заняться промыслом ондатры Благинину не пришлось. До 1941 года отлов не был разрешён, а тут началась война, и Иван, густо смазав капканы солидолом, связал их на одну бечёвку, повесил в тёмный угол кладовой и ушёл на фронт. Солдатская судьба провела его по многим дорогам от Москвы до Будапешта. Он ходил в разведку, охотился за «языками», шёл в атаку или часами просиживал в укрытии, высматривая через снайперский прицел врага. Охотничья сноровка, находчивость и выносливость помогали во многом, и он считался в полку хорошим солдатом. Но в минуты затишья, греясь у печурки в каком-нибудь блиндаже, он мечтательно смотрел на раскалённые угли и вспоминал родную степь, Харитоновку — большое и красивое, окружённое берёзовой рощей село, в котором он провёл своё детство и юность; девушку с открытым взглядом голубых глаз и двумя белокурыми косами, спускающимися с плеч, которую он называл попросту, Валюшкой.
