Кто-то фотографировал его со вспышкой, кто-то снимал видео, другие просто смотрели, кто-то хлопал в такт. Никс поняла вдруг, что совершенно бесполезна: она не сделала ничего из того, что наказал ей Рин, она просто напросто выпала из реальности.
А песня, от которой ночной воздух стал сладок как мед, заканчивалась, и Никс успела разобрать и понять лишь ее окончание:
…блестящее небо сорвется в бег
И нас переменит напрочь.
И будет сказка о волшебстве,
Рассказываемая на ночь.
И будет мир — как окно на юг,
Как волны у самых ног,
И прикосновение нежных рук
Сомкнется в стальной замок.
— Посодействуйте вольному художнику не ради денег, а исключительно пропитания для, — почти без слышимого перехода объявил Рин о том, как его можно отблагодарить. И посмотрел выразительно не на кого-то еще, а на Никс, и взгляд этот словно булавкой уколол. Никс вздрогнула и тут же осознала, зачем она тут нужна. Изобразив на лице улыбку, она стала обходить круг людей, неся перед собой перевернутую шляпу.
Руки, руки, лица, лица, голоса, звук настраиваемых струн из-за спины, фонари скачут и кружатся, свет мерцает, раскладывается на радужные круги, бликует в пьяных и молодых глазах, щурится, лучится. В шляпу летит металлическая мелочь, скомканные чеки, фантики от конфет и мороженого и мелкие бумажные деньги. Откуда-то из-за спин людей в первом ряду приходит широкая узорчатая купюра, явно иностранная.
Звенит аккорд, причудливо вьется перебор, ладонь ритмично ударяет по гладкому черному корпусу, и из луженой глотки начинает проистекать дистиллированный аудиальный яд, сладкий, как твои первые стихи про любовь и смерть, терпкий, как они же, прочитанные через десять лет, и начисто сводящий с ума — но это его свойство никому бы и в голову не пришло сравнивать с чем-либо еще.
Эта пытка длилась еще всего лишь две песни, ни одну из которых Никс, к счастью или к сожалению, не запомнила.
А потом сквозь собравшуюся толпу прорвались дюжие ребята в темно-синей форме без шевронов и вежливо, но убедительно попросили юношу прекращать незарегистрированное в инстанциях безобразие и вообще освободить территорию санатория, мол, этот кусок набережной — частная собственность.
Рин не стал с ними спорить и даже пробовать уладить дело как-то иначе — просто снял с плеча гитару, зачехлил и с улыбочкой откланялся оставшимся в надежде послушать еще.
— Вы прослушали три песни с грядущего альбома группы "Негорюй" в акустическом исполнении, ищите нас в сети, приходите на концерты, следите за новостями. Огонек, пойдем, — и он, ухватив Никс под локоть, поволок ее вдоль по набережной.
