Стать военным в детстве я как-то не мечтал. Конечно, как мальчишке, мне нравилась форма, я с удовольствием играл в войну игрушечными солдатиками, но серьёзного желания никогда не было.
В детстве мы сами не знаем, чего хотим, кем станем. Но всё за меня решила мама. Причин для того, чтобы в четырнадцать лет устроить меня в суворовское училище, как бытовых, так и личных, у неё нашлось предостаточно. Ей, наверное, хотелось начать какую-то новую жизнь, а я в этом начинании ей мешал. Вот и устроила она меня в, как его называют, «военизированный детский сад». Именно устроила, потому что назвать по другому это было невозможно. Действовала она через своих различных высоких знакомых. Я не проходил ни одного предварительного отборочного конкурса и тура экзаменов, которые устраивались для остальных сначала в городе, а потом и в области, а сразу вместе с теми, кто выдержал это трудное испытание, поехал сдавать экзамены в училище, даже не подозревая, сколько ступенек сразу переступил.
К тому времени отца не было дома уже четыре года.
Не знаю, приходили ли от него письма, но я не видел ни одного из них. Я скучал о нём, но мать при мне о нём не вспоминала, и постепенно в сознании моём укоренилась мысль, что папа когда-то у меня был, но теперь его нет, и, наверное, уже никогда не будет. Сколько ему оставалось сидеть, когда он выйдет, и жив ли он вообще, – я не знал.
Желание матери устроить меня в военное училище было весьма велико. Не имея достаточно сил и средств, она нашла лучший для себя выход, препоручив заботы обо мне государству. К тому же мне была гарантирована дальнейшая военная карьера, и никаких хлопот о моём существовании с этого момента у неё не было. Ей удалось это несмотря даже на то, что в моём прошлом было большое тёмное пятно – осужденный за антигосударственную деятельность отец. Не знаю каких ей это стоило усилий. Но это только лишний раз свидетельствовало о её умении приспосабливаться и заводить выгодные и полезные знакомства и связи. За четыре года отсутствия мужа она добилась значительных результатов. Не смотря на то, что в городе было множество хорошеньки женщин, в спальне у моей мамы перебывала вся городская элита. Она получила неплохую квартиру, о которой мечтала уже давно.
Моя мать научила меня даже некоторым премудростям бюрократических уловок. Например, чтобы не интересовались, где мой отец, и кто он такой вообще, я заполнял графу в анкетах «отец» с семьёй не проживает. И чёрное пятно, портившее мою биографию, плавало где-то в глубине, в толще личных дел, в пыли архивов, не всплывая на поверхность.
