– Я знаю, как попасть в Пирамиду! Если Тадао там, мы спасем его!
26.
КЕЛЬВИН
Холодно. Ветер в лицо. Свинцовые тучи, что словно крыша, накрывают Верхний Город, все ближе все холоднее. Как он оказался здесь?
«Я знаю, как попасть в Пирамиду! – Сита вскакивает с камней и бежит, нет – летит в сторону гостиницы. Маленькая, решительная девочка.
Подхватив пиджак и мешок, он несется за ней. Не останавливает, не отговаривает. Утопающий хватается за соломинку. Отчаявшийся – за надежду. Отчаяние девушки побуждает ее к действиям. Пусть, все лучше, чем горевать, сидя на камнях.
Проклятое место! Нечестивое место!
Тучи приближались, обрастая подробностями. Холмы, горы, хребты и впадины из замерзшей воды, и перевёрнуые, так, что самые высокие вершины ближе к ним, к Городу. Серый. Сколько оттенков серого, в иное время, в иных обстоятельствах, Кельвин бы залюбовался этим зрелищем.
Вот они в гостинице.
Хозяин равнодушно смотрит на посетителей. Одного спасли, другого потеряли – обычное дело. Вот Сита судорожно, с остервенением стягивает с себя одеяние, мало заботясь присутствием мужчины в комнате. Он пошел за ней, чтобы успокоить, а нарвался – вот. Кельвин поспешно отворачивается. Через минуту девушка пролетает мимо, на ней плотные штаны и куртка защитного зеленого цвета. От кого эта зелень может защитить в царстве камня?
– Вы идете? – бросает через плечо.
– Да, да, конечно.
Это происходило словно с ним и не с ним. Нет, он шел, действовал, о чем-то думал, отвечал на вопросы. И, вместе с тем, он же внешним наблюдателем, лицезрел происходящее со стороны.
Вот они движутся к ближайшей колонне. Странная парочка – хрупкая девушка, решительно вышагивающая впереди и худой бородач с серым мешком и грустными глазами за ней.
Вот заходят в колонну.
Путь внутри Кельвин помнил плохо, он, опять, как во время ритуала, отключился. Словно в фильме, когда проматываешь неинтересные сцены, только здесь фильмом выступала сама жизнь. Жизнь, оказывается, тоже можно перемотать. Они куда-то шли, и только Сита знала куда. А ведь она знала, и Кельвин ни разу не усомнился в ее знании, покорно бредя следом. А потом он увидел его – дракона.
Драконы из сказок – мудрые, благородные существа, во всяком случае, в сказках Кельвина было именно так.
Дракон в жизни, да еще при ближайшем рассмотрении – страшен. Первобытный страх, упрятанный глубоко внутрь, как оказалось – не достаточно глубоко, при одном взгляде на того, кто больше тебя, тут же лезущий, да что там – вылетающий наружу.
