– Туда, – болезненная рука указала за спину, – Бэрри живет, он сдает, да сдает. Идите к Бэрри, а коробка – моя, не отдам! Не отдам!
3.
СИТА
Сколько себя помнила, Сита не любила больницы. Не любила и боялась. Специфический запах, коридоры с моющейся отделкой, кучки несчастных людей в них. Впрочем, среди ее знакомых – больницы не любил никто. Нормальная реакция.
Она бежала по большому коридору, и плащ, наброшенный прямо на ночную сорочку, хлопал непромокаемыми полами. И хлопали сапоги, обутые на босые ноги. Звонок поднял ее с постели, под утро – Майк попал в аварию.
– Мисс, подождите, без спецодежды туда…
Вслед несся окрик дежурной медсестры.
Сита влетает в палату. Все время, пока она добиралась сюда улочками просыпающегося города, воображение услужливо рисовало Майка, лежащего на койке, сплошь забинтованного, без сознания, и черные волосы разметались по подушке.
Койка в палате присутствовала и Майк, и бинты – охватывали локоть и часть предплечья. Несколько полосок пластыря стягивали небольшие ранки на лбу и скуле.
Вздох облегчения вырвался из груди – жив!
Майк метался по палате. Парочка медперсонала в белых халатах пыталась его успокоить.
– Я не слышу! Я ничего не слышу… не чувствую!
Они двигались, словно по месту из снов, которые ближе к кошмарам. Двигались уже довольно долго, пока без приключений. Серые камни вокруг, громадина Города над ними – не видно, но ощущается. Пыльная лента пути. Наверху все казалось прозаичным – пластиковые дома, рынок, гостиница – никак не похоже на место исполнения желаний. Здесь, они словно перенеслись в нереальный мир и, наконец, попали куда нужно. Если бы не мужчины-спутники, Сита давно бы вернулась к колонне. Когда дорога расширилась, сгустившийся туман начал рождать фигуры. Сгорбленные силуэты в бурых плащ-накидках, широкие капюшоны скрывали лица. Молчаливые, шатающиеся, они возникали на их пути, чтобы исчезнуть, поглощенные серой кисеей. Никто из спутников и не думал заговорить с ними, а Сита тем более.
Они разом вздрогнули, когда один из «прохожих» схватил отца Кельвина за край пиджака,
– Попроси Богов, помолись за меня! – рука, высунувшаяся из-под плаща, была вся в гноящихся язвах.
– И за меня!
– За меня!
Словно получив команду, туман родил с десяток шатающихся фигур, они двинулись к их троице.
– У меня, пусть мое желание исполнится!
– Нет, мое.
– Я умираю! – голоса из-под капюшонов звучали глухо.
– И я!
– И я!
Руки, с язвами, пятнами, ранами тянулись со всех сторон. Сита была в ужасе.
