- В любом случае, давно уже известно о его наследии и о месте в этом мире! А я продержался куда дольше, чем вообще должен был это делать! Но сейчас… - все четыре лапы Глерка прижались к земле, и он наконец-то немного ославил спину, позволив наконец-то своему тяжёлому хвосту обвить тело огромной, блестящей ракушкой, а животу провисать прямо над кривыми, сложенными ногами.
- Не знаю, моя дорогая, что – но что-то уж точно изменилось, - его влажное лицо помрачнело, стало хмурым, но Ксан только покачала головой.
- И мы вновь пришли к этому самому! – издевательски протянула она.
- О, как говорит поэт, когда изменилась Земля…
- О, чтоб этого проклятого поэта повесили! Извиняйся! Немедленно! Прямо сейчас, в эту же секунду! Ведь тебя, в конце концов, видят! На тебя смотрят! – Ксан взглянула на небо. – Пора лететь, мой дорогой. Я опаздываю, так что, давай, я на тебя рассчитываю.
Глерк рванулся к ведьме, и та похлопала его ладошкой по щеке. Он мог, конечно, ходить на своих двух, но со старостью всё чаще предпочитал двигаться на всех шестерых своих лапах – или даже семи, если считать за лапу хвост… Или на пятерых, если одна из его передних лап тянулась к ароматному цветку, подносила его к носу… Или же он собирал камни, или наигрывал какую-то надоедливую мелодию на какой-то резной дудочке. Он прижал свой массивный лоб ко лбу Ксан.
- Прошу, будь осторожна, - промолвил он, и его голос звучал очень тревожно. – Слишком часто в последнее время меня посещают страшные сны. Ты уходишь – и мне страшно за тебя… - Ксан изогнула брови, а Глерк, загудев, отстранился. – Замечательно! – промолвил он. – Что ж, скажем другу нашему Фириану… Путь к Истине – в сердце, в котором живёт мечта, как говорят нам поэты…
- Да что за вздор! – выдохнула Ксан, прищёлкнула языком и поцеловала чудище. А после подпрыгнула вверх, рванулась вперёд, пропадая в густой зелени.
…Вопреки странным убеждениям людей Протектората, лес не был проклят, и магии в нём оказалось не так уж и много. Вот только он всё равно был опасен. Под лесом таился вулкан, огромный, широченный, очень хитрый… Он ворчал сквозь свой сон, выпускал воздух гейзерами. Сначала никто не думал о трещинах, пока те наконец-то не стали настолько глубокими, что и дна не увидеть… Там кипели целые ручьи грязи, сыпались земляные водопады, люди пропадали в глубоких ямах, туда же стекали воды, пролетая милю за милей. Сквозь дыры прорывались странные запахи, пепел сыпался белыми хлопьями, а ещё были дыры, что, казалось бы, совершенно ничего не демонстрировали людям – до той поры, пока ногти человека не синели вдруг от дурмана, а мир не крутился перед глазами.
