— Замолчи, взбесившийся ярл! — не выдержал Гуннар. — Ты не видишь дальше собственного носа, но берёшься поучать людей и сбивать их с толку. Ты кричишь очень громко о правах и свободе своего рода. Почему же я вижу на тинге только тебя и твоих братьев? Разве слово рода — это только твоё слово? Можем ли мы, старейшины, быть уверенными, что ты выражаешь волю всего рода, а не показываешь личную гордыню?
Торир насмешливо улыбался. После минутной ярости он успокоился. Чем бы ни закончился суд над ним самим, до конца тинга нужно держать себя в руках. Берсерк не вызывает доверия, его слова уносит ветер.
— Моя, как ты говоришь, гордыня — в гордости и славе моего рода, — не замедлил он воспользоваться вопросом Гуннара. Надо было сбить, скомкать речь конунга, свести её к словесной перепалке, иначе доводы Гуннара могут многих поколебать. И хотя вековыми обычаями запрещалось прерывать говорившего со скалы законов, Торир вступил в небезопасный спор с Гуннаром. За неподчинение древним установлениям старейшины могли удалить его с тинга. Но они пока молчали, и Торир принял молчание за поддержку.
— Здесь заговорили о будущих победоносных набегах. Разве мы часто терпим поражения? Не хочешь ли ты сказать, Гуннар, что если мы их терпим, то только потому, что роды живут отдельно друг от друга? Разве ты не знаешь, что наши дружины идут в поход, объединённые в один кулак? Нет, люди долин! — повернулся ярл к сидящим. — Гуннар очень хорошо знает это. Дважды побывав конунгом в таких походах, он хочет сохранить власть конунга навсегда. И быть им не только в походах, но и в мирное время. Он немало приволок добычи, но голоден ненасытный волк... Ему мало добычи, ему нужна власть над всеми нами...
— Старейшины и законоговорители! — загремел Гуннар. — Я пришёл на тинг, уважая законы и обычаи нашего народа. Но почему не уважает их этот ярл? Я просил вас выслушать меня со скалы законов. Вы согласились на это. Почему же разрешаете прерывать меня и устраивать на тинге перебранку?
— Потому, что ты как раз и ратуешь за отмену этих законов и обычаев! — насмешливо крикнул Торгрим.
Люди заулыбались, одобрительно зашумели. Они ценили меткое слово, сказанное вовремя.
Торгрим подметил верно: Гуннар осуждает обычаи предков и тут же прибегает к их защите.
Успокаивая людей, поднялись старейшины-законоговорители.
— Ярлы Торир и Торгрим! Слушайте говорящего со скалы законов, — слабым голосом повелел старший из них.
