— Это спецприемчик такой — заставлять женщину ждать?
Он посмотрел на нее, возвращаясь из неведомого далека. Тотчас по возвращении его рука скользнула ей под юбку:
— Тебе нравится?
— Что за вопрос? — Она была не на шутку удивлена: его поведение не вписывалось в рамки выбранной им роли.
— Я плохо знаю тебя. Не хочу, чтобы тебе было неприятно.
— Ты можешь делать все, что захочешь. Ты мне нравишься.
Его руки вернулись к ней на талию. Режин вздохнула, чувствуя, как отпускает чудовищное напряжение, державшее ее в тисках бог знает сколько времени. Зазвучала новая мелодия, и Антонио потянул ее танцевать. Мелодия была медленной, меланхоличной, и они двигались плавно, тесно обнявшись.
— Я не хочу, чтобы ты думала, что я тебя… как это… клею. Я совсем не такой.
В его словах звучал упрек. Значит, он понимал, что она воспринимает его именно так. Она прижалась к его груди, твердой, как панцирь. Ощущение полной защищенности было ей абсолютно незнакомым. Хотелось просто отпустить тормоза, упасть, дав себя подхватить.
Она предоставила ему вести себя в танце.
Когда песня закончилась, Антонио произнес ей на ухо:
— Мы потихоньку начинаем лучше понимать друг друга.
Режин как будто очнулась от забытья. Впервые она взглянула в его темные глаза. Делать этого не стоило. Глаза были полны теплого, живого чувства. Допустим, это тоже составляло часть искусства обольщения, которым он, судя по всему, владел в совершенстве, но и понимая это, Режин чувствовала, как ее манит эта ловушка. Да-да, ее уловка оборачивалась настоящей ловушкой, и она на полной скорости летела в нее, как глупая птица.
— Который час? Мне завтра рано вставать, — сказал он.
— Мне тоже.
Они не стали продолжать игру. Оба знали, чем закончится этот вечер.
К завершению музыкальной программы они стали идеальной парой — пока только в танце. Движения их слились, они двигались, подчиняясь общему ритму. Их взаимное тяготение было таким всепоглощающим, что грань между танцем и любовной игрой стерлась. Режин не подозревала, что танец может быть таким освобождающим колдовством. Волны опустошающей усталости накатывались на нее, но в следующий момент просыпались новые силы. Она черпала энергию из каких-то таинственных источников.
Наконец они решили прерваться и обнаружили, что уже три часа ночи, а клуб давно опустел.
— Я не хочу домой, — сказала Режин.
Антонио осторожно отвел прядь волос, упавших ей на глаза.
— Завтра я должен быть в форме, — сказал он мягко.
