— И у меня, — сказал Вавилон, — нет друзей, если не считать друзей детства в Лозанне. Я провел в Англии тридцать лет и не приобрел ничего, кроме превосходного знания английского языка и такого количества золотых монет, какого хватило бы, чтобы наполнить довольно большой ящик.
И эти два плутократа одновременно тяжело вздохнули.
— Кстати, о золотых монетах, — сказал Рэксоул. — Как вы думаете, сколько денег ухитрился накопить Жюль за то время, что работает у вас?
— О! Я не любитель таких размышлений, — улыбнулся Вавилон. — У него есть для этого уникальные возможности, подлинно уникальные…
— Могли бы вы, скажем, предположить двадцать тысяч — сумму, из ряда вон выходящую?
— Ладно, Бог с ним. Он сам признался вам в этом?
— Что-то в этом роде. Я уволил его.
— Вы уволили его?
— А почему бы и нет?
— В самом деле, нет никаких причин, почему бы его и не уволить. По правде говоря, последние лет десять мне очень хотелось избавиться от Жюля, но я никак не мог набраться смелости.
— Уверяю вас, это чрезвычайно просто сделать.
— Мисс Спенсер и Жюль, оба ушли в один день! — задумчиво проговорил Вавилон.
— И никто не занял их места, — сказал Рэксоул. — И отель все еще не развалился!
Однако, когда Рэксоул спустился вниз, он обнаружил, что стул мисс Спенсер в бюро занят величавой и властной девицей, одетой в соответствующее черное платье.
— Боже правый! Нелла! — воскликнул он, входя в бюро. — Что ты здесь делаешь?
— Занимаю место мисс Спенсер. Я хочу помочь тебе вести дела, папа. Мне кажется, что из меня выйдет превосходный гостиничный клерк. Я занималась с мисс Селиной Смит, одной из секретарш в твоем офисе, и она обучила меня всем хитростям и тонкостям, так что я хорошо со всем справлюсь.
— Но, послушайте, Хелен Рэксоул. Об этом станет говорить весь Лондон: наследница величайшего в Америке состояния служит клерком в отеле. Я ведь приехал сюда, чтобы отдохнуть и успокоиться.
— И, по-видимому, для того, чтобы отдохнуть и успокоиться, ты и купил отель, папочка?
— Ты требовала бифштекс, — парировал он. — А теперь ступай отсюда, и немедленно!
— Я пришла сюда, здесь и останусь! — заявила Нелла.
И тут в окне бюро появилось лицо белокурого человека лет тридцати, очень хорошо одетого, который держался весьма аристократично и казался чрезвычайно рассерженным.
Он пристально вгляделся в Неллу и даже попятился назад.
— Как! — воскликнул он. — Вы?!
— Да, ваше высочество, это и в самом деле я. Отец, это его светлейшее высочество князь Эриберт Позенский — один из самых уважаемых наших постояльцев.
