Урок этот Семенов запомнил твердо. Нет ничего горше в изобретательстве, как открыть уже давно открытое.
Поэтому он начал сейчас с разведки. Присматривался, расспрашивал… Может, кто-нибудь уже пытался? Может, за границей, откуда идут плитки, что-нибудь имеется?
Он пробовал искать в книгах, в журналах. Но в них было полное молчание.
Он решился обратиться с тем же вопросом к молодому Кушникову. Студент Леонид считался в артели серьезным «мужем науки». Он был близок к делу отца, проходил в артели производственную практику, давал желающим уроки черчения, проявляя явную склонность находить для всего закономерности и теоретические обоснования. Очень аккуратный и вежливый, он всегда был готов дать ученый совет. Но, увы, наука совсем еще не касалась тех вещей, какие волновали Семенова.
Он брал плитки Иогансона и, вооружившись сильной лупой, внимательно обследовал отделку их поверхностей, края, торцы. Трогает ли их какой-нибудь механизм? Но немые плитки крепко хранили чужой секрет.
- А ты, оказывается, вон какой - упрямый! - сказал ему Николай Васильевич, и в тоне мастера Семенову почудилась нотка одобрения.
Это заставило его еще упорнее продолжать свои поиски.
Да, он был упрям, этот бывший крестьянский парень. Упрям тем упрямством, которое еще в мальчишеские годы заставляло его вцепляться в ручки сохи и, несмотря на малую силенку, на усталость, вести борозду до конца. Вот так же уцепился он сейчас за свою идею, за эти плитки. Придя домой, в большую мрачную комнату в старой барской квартире на Васильевском острове, он и здесь не расставался с мыслями о плитках. И часто, к удивлению жильцов, машинально повторял в воздухе все изученные движения рукой, пытаясь угадать, как можно переложить их на механизм.
Иногда вдруг охватывало сомнение. Как мало он все же знает, как мало умеет! Простой слесарь, в сущности недоучка, а задумал такое… Тебе ли под стать? Вот начальная мысль - механическая рука-рычаг - казалась ему превосходной. Он примеривал ее по-всякому. Но все пришлось отбросить. Простое копирование руки, очевидно, было ложным. А студент Леонид Кушников, узнав об этом, доказал ему то же самое сразу на листе бумаги, разложив схему рычага по формулам механики.
Семенов отдавал себе отчет, как придется ему расплачиваться за недостаток знаний, каким напряжением. Но отступать не собирался. Он уже не мог не думать о плитках, не искать разгадки тысячи движений.
В те дни он был хмур, нелюдим. Часто ссорился с милой девушкой Шурой. Конечно, по пустякам. «Характер показываешь!» - упрекала она. А он с упрямой обидчивостью уходил и шагал один вдоль Невы, досадуя на себя, на нее, на весь свет. Никто его не понимает!
