Прасковья Евтеевна им вполне владеет, уверенно читая смысл возникающей перед ней световой картины. По характеру радужных линий, по их форме судит она о том, насколько поверхность плитки приближается к идеально геометрической плоскости. Сравнивая изгибы и высоту полосок, она видит те десятые дольки микронов, судьбу которых ей ежеминутно приходится решать, управляя станком окончательной доводки.
Но вот какая трудность стоит все время перед ней. Будешь проверять плиточки редко - станок снимет больше, чем надо, и нужные доли уйдут безвозвратно. Будешь проверять слишком часто, предупреждая каждый ход станка, - какая же будет производительность? Правда, здесь все предельно точно рассчитано: и рецептура подготовки доводочного зеркала на притирах, и давление притира на плитки, и путь плиток туда и обратно, и число ходов… Но десятая микрона - это все же такая величина, которая всегда может легко проскользнуть. Недаром Прасковья Евтеевна так настороженно прислушивается к станку. Она как бы подслушивает, угадывает тот момент, когда следует остановиться и проверить плитки. И почти всегда такая остановка происходит на границе, у которой можно уже твердо сказать: еще один - два прохода - и стоп! Плитка готова. В этом тонком расчете и рождается высокая производительность.
«Ощущение плитки», - говорят иногда на участке. Мне, конечно, хотелось узнать, что же это такое: опыт, внимание, особая способность или любовь к делу, в котором техника так удивительно соседствует с искусством? Я спросил Петрыкину:
- Вы здесь давно?
- Скоро двадцать лет, - ответила она, рассматривая зеркало готовой плитки. - Я тут выросла с ними, - добавила она, указывая на плитки, и осторожно опустила одну из них в ванночку для промывки, где на дне лежала ватная подстилка, чтобы плиткам было удобнее, мягче. - Всякое тут бывало, - продолжала Прасковья Евтеевна задумчиво: - и страхи поначалу и слезы… А теперь вот видите, как у нас устроено. - И она окинула взглядом участок, как бы проверяя, какое он должен произвести впечатление на постороннего.
В светлом помещении, за светлыми машинами-станками, поглощенные таинством доводки, стояли люди в белых халатах, белых передниках, и под легкий металлический шелест скользящих плиток, как под тихий аккомпанемент, мерно текла тонкая, деликатная работа.
Нет такой мелочи, которая не имела бы здесь, на участке плиток, своего существенного значения. Не бывает здесь такого пустяка, которым можно было бы пренебречь. Пылинка, осевшая на поверхность плитки, может вывести ее из строя. Если вытереть готовую плитку не свежим льняным полотенцем, а полотенцем, побывавшим в стирке, плитка - под угрозой порчи от остатков мыла и волокон махрящегося полотенца. На каждом шагу может что-нибудь подстерегать.
